- Саш? - услышала я удивлённый окрик Арни.
- Аля, подожди, - попытался остановить меня Одни.
- Оставьте её, - сказала Янка, - её сейчас не до вас.
- Яна, - моя мама внимательно посмотрела на девушку, - это то, что я думаю? – строго спросила она.
- Да, тётя Маша, - ответила Янка.
Я слышала, как мама включила чайник и сказала: «Ребята, пьём чай и по домам», и Янкин ответ: « Я останусь, можно»?
Дверь в мою комнату закрылась, и я снова погрузилась в мир своих видений, оставаясь один на один с необходимостью изменить уже чётко наметившееся будущее.
Картинка, выходящая в тетради, меня не радовала. Я не могла передать весь трагизм ситуации, потому что никак не могла уловить, когда же жизнь покинет этого человека. Рисунок обрастал всё большими деталями, но суть проблемы никак не вырисовывалась. Я не понимала, какое отношение ко мне имеет эта женщина, а главное – как ей помочь. Время пролетало незаметно, а я всё рисовала и рисовала не находя той тоненькой ниточки, способной сохранить человеку жизнь.
Несколько раз приоткрывалась дверь, и кто-то тихо заглядывал в комнату. Меня не беспокоили. Я привыкла в такие моменты всё своё внимание сосредотачивать на поиске решения проблемы, и практически существовала в подпространстве – уже не здесь, но и не там. Где-то в Межмирье, на границе жизни и смерти, я не жалея сил спасала совершенно незнакомую мне женщину.
Очередной рисунок не давал ответ на мой вопрос. Проблема не решалась. Я смогла лишь слегка перенести её во времени – не больше. Чёрная тень смерти, нависшая над больничной кроватью, не исчезала, и даже не становилась тоньше. Всех моих усилий хватило лишь на то, чтобы распрямить её силуэт, до того практически нависавший над женщиной.
Что же делать? – мучил меня вопрос, а руки не переставали рисовать детали видения. Рука занемела, и я почти не чувствовала её. Силы покидали меня, а ответ не был найден. «Ещё раз, - говорила я себе, - попробуй ещё раз. Будь внимательней к мелочам. В них кроется ответ».
И на грани бессилия ответ был найден. Лампочки! Пока горят лампочки – женщина будет жить, но лишь они погаснут, хоть на мгновение смерь, не заставит себя ждать.
Отложив карандаш, я стала рассматривать свой рисунок. Осталось понять последнее, что делать с полученными знаниями. То, что одного рисунка мало, было совершенно понятно. Я не могла надолго отодвинуть закономерный итог. Следовало вмешаться кому-то извне. Такое бывало, но очень редко, когда необходимая для спасения жизни информация передавалась мне для других людей. Ещё раз, внимательно рассмотрев то, что получилось на бумаге, я встала и, открыв дверь позвала: «Мама!» В следующее мгновение из кухни выскочили Янка и мама: «Что?» - спросили они практически одновременно.
- Не могу понять, для кого это, - устало ответила я.
- Дай посмотреть, - попросила мама, а Яна устроилась у неё за плечом.
- Что тут у вас, - спросил папа, выходя из кухни в своём отутюженном костюме, сжимаяв руке, снятый с ворота рубашки, галстук.
- Вот, - ответила мама.
- Кто это? – спросил папа, - Саш, ты знаешь эту женщину?
- Нет, - выдохнула я и стала спускаться по стеночке, присаживаясь в коридоре на корточки, - но срочно нужно узнать.
Из кухни вышли Один и Арни. Я даже не отреагировала на их нахождение в доме: «Значить не ушли», - вяло подумала я.
Парни заглядывали через плечо моей мамы в тетрадь с рисунком, слегка отодвинув Янку. «Хорошо, хоть молчат и ничего не спрашивают», - отстранённо подумала я. Сил не было не то, что б что-то объяснять, на нормальный, глубокий вдох сил уже не хватало.
- Сашка, - позвал меня Один, - а почему у тебя на всех рисунках на переднем плане силуэт слона?
- Папа? – обратилась я с невысказанным вопросом к отцу.
Папа внимательно рассмотрел мои рисунки и сказал: «Алексей прав, на всех твоих рисунках слон. Вот сама посмотри», - и он присел рядом со мной на корточки, предлагая развёрнутую тетрадь. Я посмотрела на свои рисунки другим взглядом и поняла, что, так долго не могла уловить: «Слон»!
- Яна, дай мне мой телефон, - попросила я.
Девушка метнулась на кухню и принесла телефон, открывая по дороге на книжке вызовов.
- Искать Слона? – спросила она.