Просторы инета.
Дом встретил меня неясным шумом голосов доносившихся из кухни, и изумительными ароматами свежей выпечки.
- Мам, ты дома? – снимая кроссовки, крикнула я в глубину квартиры, - я пришла.
На мой крик из кухни выглянула мама, приветливо махнув мне полотенцем, которое свисало с её плеча, скрываясь за дверью, сказала:
- Обед ещё теплый, мой руки, и за стол.
- Иду, - ответила я, - только вещи в комнату кину.
В моей комнате меня ждал сюрприз. Развалившись на кровати, полулежал, полусидел Стас, листая какой-то глянцевый журнал.
- Привет, - поздоровалась я, - что делаешь?
- Да вот, - ответил парень, - тебя жду, - и, отбросив в сторону журнал, резко поднялся, - где ты была? – обманчиво спокойно спросил он.
- В универе, - пожав плечами, ответила я, - где же ещё мне быть.
- Вот и мне интересно, где же тебе быть в такое время? Ты, мне помниться, уже минут сорок как должна была домой прийти.
- Погода хорошая, я гуляла, - сказала я, бросая рюкзачок в кресло у письменного стола, - а что за допрос? – не понимая претензий парня, решила выяснить я.
- Что за допрос? – взвился Стас. – То есть ты не понимаешь, что за допрос?
Он, больно схватив меня за запястье, притянул к себе.
- Пусти, мне больно, - пребывая в недоумении от поведения Стаса, я попыталась вырвать руку из его захвата.
- Больно?! – с издевкой переспросил он, - ты, дорогая ещё не знаешь, что такое больно! Ты где была, я спрашиваю, - уже почти кричал он.
- Я же тебе сказала, - в полном непонимании происходящего, ответила я, - что гуляла. Погода хорошая, вот я и пошла через проспект. А что случилось? Почему ты кричишь?
- Что случилось? – Стас, притянув меня к себе, резко толкнув на кровать. - Это ты мне сейчас расскажешь, что случилось? И почему, пока нас не было всего месяц, ты завела себе свору кобелей?
- Кого завела? – опешила я.
- Ты меня прекрасно слышала, - шипя не хуже змея, ответил Стас, - твоя мама, нам всё рассказала, и про твой спортзал, и про ночной клуб, и про Слона, в общем, про всё.
Я пожала плечами, всем своим видом показывая, что не понимаю в чем проблема, подписав себе, вероятно, этим жестом приговор.
Стас, схватив меня за грудки и притянув к себе, стал трусить с такой силой и злостью, что голова болталась, как ложка в стакане чая.
- Ты не понимаешь? – орал он мне в лицо, - не понимаешь, значить? А я не гордый, я объясню. Так объясню, мало не покажется! Навсегда забудешь, как не пойми с кем путаться. Что засвербело между ног? – кричал он, и ты пустилась во все тяжкие! Посмотри на себя! Как сука течная! Сколько кобелей вокруг себя собрала!
Он на мгновение престал меня трепать, а я смотрела в его безумные глаза и не понимала, как прекратить всё это.
- Мама! – со всей силы закричала я, точно зная, что мама услышит.
Через мгновение в дверях комнаты появилась мама со словами:
- Ну, сколько можно тут…, - конец фразы она проглотила, - Стас, - обратилась она к парню, - что ты делаешь?
- Учу Вашу дочь уму-разуму, раз вы не удосужились, - зло ответил парень, - я ещё не закончил, так, что Вам лучше уйти.
Моя добрая и мягкая мама, в жизни не повысившая ни на кого голос, на глаза превратилась в разъярённую тигрицу.
- Ты что плохо слышишь? – очень грозно спросила она, - или плохо понимаешь? У тебя на почве личных неудач совсем крышу сорвало? – практически рычала моя мать.
Я смотрела на всё происходящее круглыми от шока глазами. Моя психика была не готова ни к обвинениям Стаса, ни к такой матери. Эта женщина сейчас совершенно не могла называться ласковым словом мама. Это была мать, во всей своей непримиримой ярости, мать, над детёнышем которой нависла опасность. Таким поворотом проникся даже Славка.
- Стас, - тихонечко позвал он, - оставь Сашку. Видишь, тётя Маша не довольна, - попытался достучаться до сознания брата близнец. Но не тут-то было. Стас, вошедший в раж, никого и ничего вокруг не видел, и не слышал. Он воспринимал только себя.