С видениями всё обстояло значительно сложнее. Не помню точно, когда для меня в первый раз время остановилось. Скорей всего это было в достаточно раннем детстве. Я иногда, как будто проваливалась в безвременье, где видела, что-то очень необычное. Возвращаясь, я, рассказывала о том, где была и что видела.
Со временем, я стала прослеживать некоторую тенденцию происходящего. Чаще всего я видела очень простые видения, например кого-то необычного. Пытаясь разобраться в увиденном, я стала зарисовывать персонажей, и чем тщательней получался рисунок, тем больше я понимала значение увиденного. Первое понимание пришло, когда рассматривая нарисованные на альбомных листах картинки, я стала узнавать в них знакомых. Только изображены он были не обычно, а как будто кто-то специально показывал мне суть человека, приоткрывая завесу невидимого обычным зрением. Рассматривая зарисовки, стало понятно, что собой представляет человек на самом деле. Простые видения не вызывали головной боли, если я успевала их нарисовать. Если же по какой-то причине я откладывала это занятие, то голова начинала сильно болеть и боль не проходила до тех пор, пока я не выплёскивала увиденное на бумагу. В отличие от простой головной боли, которую можно было убрать вовремя принятой таблеткой – эта лечилась исключительно творчеством и крепким сном.
Дальше, больше. Взрослея, я стала понимать, что меня посещают видения не только о том, какие люди вокруг. Всё чаще стали приходить видения о том, что должно случиться, или может случиться в ближайшее будущее. Если я рисовала свои видения – события проходили стороной, только обозначая такую возможность. Так было, когда я увидела папу падающего с моста в реку из-за аварии. Я так сильно испугалась, что рисовала без остановки, вспоминая всё новые и новые детали. Не успела я полностью выйти из состояния транса, как вернувшийся с работы папа сказал, что он сегодня чудом избежал аварии на мосту. Мама, не отрываясь, смотрела на мой рисунок и плакала, а папа не верил своим глазам. Потом меня накрыл приступ, но это было уже не важно.
С тех пор я стала, очень внимательно относится к своим видениям. У меня всегда с собой был блокнот-ежедневник и ручка. Так было проще. Ежедневник ни у кого не вызывал вопросов. Ну, а то, что в нём рисунки, так кто из студентов на лекциях конспектирует? О моих необычных способностях знали только близкие – родители, братья Рябушкины и Яна. Несмотря на довольно таки большой круг посвящённых в мой секрет, за пределы строго оговоренных лиц информация не выходила. Даже Янка, редкостная болтушка настолько прониклась серьёзностью происходящего, что не рассказала даже своим родителям.
Янку я вытаскивала из возможных неприятностей чаще всех. Впервые я увидела её падающую со сломанной ногой прямо во время выступления на отчетном концерте в балетной студии. Не пойти Яна никак не могла, а я всё рисовала и рисовала. А когда закончила - стала наводить детали. Янка примчалась с горящими глазами и трясущимися руками. Оказывается, перед её выходом, на сцене кто-то пролил растительное масло. Лужица была не большая и из-за кулис не заметная, но наступи Яна на неё во время танца, перелома не избежать.
Янка рассказывала о завистливых девчонках и необходимости найти виновную, а я, положив перед ней свой ежедневник, стала проваливаться в головную боль. Уложив меня в постель, мама всё рассказала Янке, показывая рисунки в блокноте.
Мои видения не всегда касались родных или близких. Иногда я видела абсолютно незнакомых мне людей, но понимая, что именно от меня зависит, произойдет ли беда, или её можно отвести, я рисовала и рисовала. Художник из меня был очень посредственный, но, как оказалось, моих способностей было достаточно, что бы влиять на ход событий.
До сегодняшнего дня вполне хватало просто рисунка, пусть даже и очень детального, что бы предотвратить нависшую угрозу. Моё активное участи в событиях собственных видений было впервые и, если уж говорить по честному, мне это не нравилось.
Закончив свои дела на кухне, мама решила всё-таки съездить в оранжерею, но звонок от тёти Наташи поменял её планы. Они договорились встретиться у одной из недавних клиенток, тем более что Лариса Рудольфовна уже неоднократно жаловалась, на высаженный в зимнем саду папоротник, который плохо приживался.