Девушка откинула палочку, которой чертила на земле и достала ежедневник.
- Страничку вырывать? – спросила она.
- Зачем? – не понял я, - это же просто черновая работа. Захочешь, потом вырвешь и выбросишь. Но лучше иметь его под рукой и при необходимости что-то туда добавлять или убирать.
Аля кивнула и, склонившись над блокнотом, стала записывать свои ежедневные дела. Как выяснилось, дел оказалось не мало. Это и обязательный универ пять раз в неделю, и волонтерская работа в Фонде, которая заключалась не только в помощи в бассейне, но и исполнении других необходимых работ, это были и танцы три раза в неделю по вечерам, и ещё много каких-то совершенно невероятных, но отбирающих время, забот и хлопот.
Я посмотрел на внушительный список дел и предложил отсортировать дела по важности и дням недели. После сортировки, все стало более не менее понятно и мы хоть и с трудом, но вклинили время для прохождения практики в моём клубе.
Идея с графиком мне очень нравилась. Во-первых – это дало возможность упорядочить самой Али её дела, а во-вторых, теперь я точно знал, где и когда будет находиться девушка. Я попросил её разрешения сфотографировать график на свой телефон. Такая информация была бесценна. Конечно, я обещал брать её на заключение договоров и на переговоры, но всё это было в будущем. С самого начала Мелкой придётся разобраться с завалами на моём столе, и только потом научиться всему остальному.
Компания ещё не была посвящена в суть моей идеи. Мысленно я уже приготовился к возражениям, особенно со стороны Макса. Моя интуиция буквально кричала о том, что серьёзный разговор с другом не за горами. Его предвестником стало откровенно проявленное недовольство, когда мы с Алей приехали вместе и позже всех.
В пятницу вечером я позвонил уточнить, во сколько заехать за Мелкой.
- Даже не знаю, - сказала Аля, - мои уезжают часов в семь утра, вместе с братьями и их родителями. Папа сказал, что я им там сильно не нужна и могу отоспаться, а меня совесть мучает.
- Муки совести, - согласился я. – это страшно! А давай ты со своей совестью заключишь сделку. Она тебя не мучает, а ты ей за это шоколадку.
- Сделка с совестью? – удивилась Аля, - а это идея! Только вот с шоколадкой проблема. У нас они не задерживаются, и сейчас совесть задобрить нечем.
- Это может быть серьёзной проблемой, - согласился я, - но мы постараемся её решить. Твоя совесть до утра подождать может? Или мне сейчас срочно срываться и везти ей шоколадку?
- Совесть подождет, - уверенно сказала девушка, - я её уговорю, но тогда придется удвоить плату. За простой, так сказать.
- За простой надо платить, – улыбаясь, согласился я, - какой шоколад предпочитает твоя совесть?
- Вкусный, - растягивая слово, ответила Аля, - с цельным лесным орешком, или миндалем. Но с орешком, лучше, - определилась она.
- Так, - с одной частью проблемы справились, - теперь цвет.
- Что цвет? – не поняла девушка.
- Цвет шоколада, - уточнил я, - черный, белый или молочный.
- Любой, - тут же отозвалась сластена, - но молочный и белый, наверно не надо, - подумав, добавила она.
- Тогда точно любой, - согласился я.
От разговоров с Алей у меня всегда поднималось настроение. Ничего не значащая болтовня, так сильно напрягавшая меня с другими, здесь являлась, прекрасным поводом расслабится, и снять накопившееся за день напряжение. Отчасти, наверное, поэтому я решил не отпускать девушку далеко от себя. Я нуждался в ней, как земля нуждается в теплых солнечных лучах, согревающих её после холодной зимы.
А Аля совершенно этим не пользовалась. Она или не замечала, или не осознавала, или просто не предавала значения тому, что любой из нас готов был с радостью исполнить любой её каприз, только попроси. Но Аля не просила, да и не капризничала никогда. Баловалась, веселила нас своими выходками или умозаключениями, но никогда, ни в чем не нуждалась, и соответственно, ни о чем не просила. Удивительная девушка. Она довольствовалась тем, что имела и получала удовольствие от жизни гораздо больше тех, кому постоянно чего-то не хватало. Она никогда не просила её подвезти, а угощение принимала, только если кто-то сам ей предлагал.