«Потому что я не страдаю всякой херней, забивая ею свои мозги», – мог бы ответить я кому-нибудь другому. Но ее этот ответ не устроит. Ей нужно что-то имеющее психологический эффект, и с чем она может согласиться. Что-то, что действительно не позволяет мне убивать людей.
И у меня нет ответа на этот вопрос.
– Ты и представить не можешь как права, – ухмыльнулся я. – Не только из-за «грустного прошлого». Во время прорыва я подобной мерзости повидал всяко больше обычного человека.
– Тогда почему?! – загорелись ее глаза, и я видел, что ей нужно знать ответ.
Может и ошибся я, утверждая, что она просто хочет меня подколоть.
– Никогда об этом не задумывался, – пожал я плечами. – Зачем мне ломать голову над подобной ерундой? Знаешь ли, всякие «Мадары» рождаются именно из подобных мыслей. А из меня антагонист, знаешь, такой себе. Слишком слабый я для этого, да и тайных знаний, как этот прогнивающий мир спасти, у меня нет.
– Пфа-ха-ха-ха! – в голос засмеялась она, чуть не сбросив с колен спящую девочку. – Я знала, что ты ответишь как-то неожиданно, но ты даже так смог удивить!
Я пожал плечами. Фактически, я просто съехал с темы, но сделал это максимально красиво.
– А ты, случайно, не антагонист? – прищурился я. – Не хочешь мир во всем мире устроить сомнительным методом?
– Ну уж нет, – покачала она головой, все еще широко улыбаясь. – У меня нет такой глупой мечты, если ты об этом. Я скорее предпочла бы все человечество уничтожить и остаться единственным выжившим.
«Значит, не она», – мысленно вздохнул я. – «Но это итак было очевидно».
Еще с момента как разговор зашел об этом, меня не покидало чувство, что эта девушка может быть той самой загадочной «Главой» культистов. Единственное, чем я себя успокаивал – это все еще живой девочкой на ее руках, которая была бы мертва, будь она действительно лидером.
А сейчас и вовсе стало понятно, что она просто поехавшая, как я и думал с самого начала. А культисты не хотят уничтожить человечество. Они хотят уничтожить Авантюристов, Эсперов и Магов.
– Надеюсь, ты не собираешься воплощать свои мечты в реальность, – вздохнул я. – Мне еще один апокалипсис останавливать не охота.
– Кто знает, – счастливо улыбнулась она, и я почему-то знал, что это счастье она не играет. – Я немного изменю свой план, чтобы убедить тебя встать на мою сторону. И мы вместе будем последними выжившими людьми человечества. Или даже лучше, если ты убьешь меня, принимая всю порочность человеческой натуры, и станешь единственным выжившим. Что думаешь?
– Это даже романтично было бы, – фыркнул я. – Но меня такой исход точно не устраивает. Так что оставим мир и человечество как есть, договорились?
– Не-а, меня такой расклад не устраивает. Хочу, чтобы все человечество исчезло, и остался только ты.
– Разговор зашел в тупик, – вздохнул я. – Давай теперь поговорим о тебе и Нао. Как время провели? Надеюсь, смогли подружиться… – попытался я сменить тему, и было это совсем не «непринужденно» и «гладко».
– О-о, – воодушевилась Миледи. – Мы с ней стали очень близки. Она даже начала называть меня «мамочка»! – радостно заявила она.
– «Мамочка»? – с насмешкой переспросил я, внимательно оглядывая готик-лолиту. – Ты и на «старшую сестренку» походишь с натяжкой…
– Милый, у тебя лишние зубы есть? – прищурилась девушка. – Что-то по поведению похоже на то, что тебе жалко идти к стоматологу, чтобы избавиться от них…
Учитывая разницу в нашей силе, намек я понял и решил гордо промолчать.
Вообще-то, я утрирую, говоря, что Миледи выглядит чуть ли не ровесницей Нао. Да, рост у нее и вправду не впечатляет, да и одевается она как какой-то косплеер. Но девушку за семнадцать в ней угадать можно легко.
Через еще несколько минут разговора, где я в той или иной манере возвращал должок за время пока я был не в форме, проснулась и мелкая соня.
– Папочка вернулся! – радостно бросилась она ко мне, обнимая.
– Папочка? – немного шокировано посмотрел я сначала на Миледи, а потом на Нао. – Почему папочка?!
– Но ведь ты сам говорил ей не называть тебя «братиком». Мы с ней посовещались и поняли, что называть тебя по имени будет как-то неправильно. Вот поэтому теперь ты «папочка», а я «мамочка».
– Не надо «Папочки»! – запротестовал я. – Давай лучше к «братику» вернемся! Можешь звать меня братиком, если хочешь. – предложил я.
В этот момент я не понимал, что сделал большую ошибку.
Передо мной не маленькая девочка, которая просто упрямится. Передо мной начинающий тролль, что в будущем может меня превзойти. И если поставить перед ней все так, она с еще большим удовольствием начнет звать меня «папочкой».