Способности Рыцаря были совсем не боевые, но очень эффективные.
— Поэтому ты и позвал меня, того, кто намного сильнее, чем он, — кивнул Ахилл. — Хотя, думаю, этого чувака я не смог бы победить… — признал он. — Этот Лабиринт… я даже не понял, что там нужно было сделать, а ты еще и умудрился оттуда выбраться…
Если честно, то с Лабиринтом все было куда проще, чем с Игрой, но жаловаться на неоценённый подвиг Персей не стал. Вместо этого он бросил последний взгляд на поверженного противника и направился дальше.
Даже если он сейчас умрет, наверное, нельзя сказать, что от него не было толка. Этого для него более чем достаточно.
*
*
*
Глава 21
*
*
*
Разбираясь с маленьким паучком, я был слишком небрежен – оказавшись окруженным столькими противниками, я сосредоточился на них, не обращая особого внимания на остальных моих товарищей. А к моменту, когда разобрался, понял, что чуть было не сгубил самого нормального из Олимпийцев – Персея.
К счастью, он был способным парнем – нашел способ не только выжить, но и перехитрить одного из Рыцарей. И хотя я или Гил спокойно прошлись бы по этому Лабиринту и легко обыграли бы его в эту игру – Гил за счет своего предвидения, а я совокупностью многих навыков – все равно, для остальных и лабиринт, и игра были бы смертным приговором.
— Нокс, а ты знаешь Двенадцатого Рыцаря, Черногроба? — посмотрел я на маленькую копию себя. — Какой он?
— Очень сильный… — признался малыш. — Не знаю, смог бы я его победить. Попав в его лабиринт, почти невозможно выжить… мне повезло, что он не смог победить «Одиннадцатого Рыцаря». Способности того позволили ему не проиграть. А не победив «Одиннадцатого», Черногроб не имел права бросать вызов и тем, кто выше.
«Несовершенная система рангов, — уже в который раз убедился я. — Но да не суть.»
Несмотря на свой юный возраст, Нокс оказался на удивление сообразительным малым – действительно похож на меня в его возрасте. Он четко отвечал на вопросы, дополняя их при необходимости. Может быть, в этом сыграло и то, что он ассимилирует знания тех, кого съел – не воспоминания, а именно знания, так, он не будет ничего связанного с человеком, но, увидев его, сможет назвать имя и все, что знал поглощенный человек.
— Слушай, Нокс, пообещай мне кое-что, — посмотрел я на него.
— Конечно, Отец, — серьезно кивнул он.
— Я не буду спрашивать тебя, сколько и кого ты съел – это не имеет значения сейчас, когда у тебя появился шанс исправить свою жизнь. Но без моего разрешения никогда больше не убивай. Договорились?
В его глазах не было ни сомнений, ни страха, ни печали.
— Обещаю, что не буду убивать, — кивнул он.
Мальчик не оправдывался, не стал говорить, что убивал ради выживания или что убил не так уж много разумных, находясь в Бездне. Он понимал, что для меня это не имеет значения. Если кто-то пришел ко мне и изменился, то мне этого достаточно, чтобы принять его.
— Молодец, — удовлетворенный погладил я по голове мальчишки. — Когда ты станешь взрослым и сможешь сам решать, что для тебя правильно, а что нет – срок действия этого обещания истечет.
— Тогда мне снова можно будет убивать? — удивленно спросил он. В его глазах при этом не было радости или печали. Для него убийство – это не что-то особенное, а естественное. Оно не вызывает у него практически никаких эмоций.
— Ты сам будешь решать, — ответил я. — Но если я посчитаю, что взрастил Чудовище, я сам тебя убью любимыми методами.
Он принял мои слова серьезно. Это и понятно – я был серьезен в своем заявлении. Подобрать ребенка – это одно, но при этом надо показать четкие грани. И хотя раньше воспитывать мальчишек мне не приходилось, в каком-то смысле мне будет даже проще – по крайней мере, я знаю, чего они хотят.
В большинстве своем эти желания ограничиваются противоположным полом.
— Я понял, Отец, — кивнул он.
Я вздохнул. Уже второй раз я «Отец». Хотя… почему-то мне кажется, что обращение Нао и Нокса отличаются. У Нокса в голосе уважение и послушание. А вот в Нао чувствуется какая-то игривость…
Немного подумав об этом, я вспомнил последние события, связанные с моей «дочуркой» и, почесав затылок, выкинул из головы.
Ну его нафиг. Проблемы решаются по очереди. Вот закончу с Бездной, и тогда… тогда отдохну и уже после… может быть, когда-нибудь я и возьмусь спрашивать у Нао то, что у меня в голове.
Но это не точно.
— Ладно, Нокс, ты знаешь, что делать, — посмотрел я на него.
Моя уменьшенная копия немного засомневалась, но, кивнув, исчезла в тени.
Вот уж действительно, мой приемный сын любит пафосно проваливаться в тень, как и его Отец.
— Ну а теперь… — я посмотрел в сторону шагающей ко мне фигуры. — Давно не виделись, Пятый, — ухмыльнулся я.
Когда на твоей стороне Рыцарь, который знает, где расположены все Дворцы каждого из бывших товарищей – это очень удобно. Например, можно найти того, кого ты так долго искал.
— Действительно пришел, — ухмыльнулся Неммонис. — Знаешь, Уроборос, я уже начал подумывать сам еще раз прийти к тебе…
Мое тело окутала синяя аура, свидетельствующая о том, что я активировал Стазис.
— Как плохо ты разбираешься в людях, если подумал, что я струсил.
— Хватит уже болтать! — он ринулся вперед, проделывая расстояние в семь метров за мгновение.
Я отпрыгнул, почувствовав опасность, но он не стал останавливаться, продолжив нестись вперед. От первого взмаха я увернулся, как и от второго, а потом и третьего.
Поразительно, но сейчас, имея все свои характеристики на том уровне, на котором они и должны быть, я не сильно превосхожу его в силе, хотя и поднял несколько уровней во дворце Нокса.
Он стал сильнее за такой короткий срок?
Уйдя от очередного удара, я прошел под следующим и ударом кулака в корпус отбросил его, при этом повредив внутренности «Обморожением».
— Что случилось, Неммонис, твоя способность теперь не настолько эффективна, да? — хмыкнул я, с насмешкой смотря на него. — Теперь я окончательно разобрался в действии твоей силы и понял, что нужно было противопоставить ей. Подавление тебе больше не поможет.
Говоря это, я немного слукавил. Подавление все еще действует на меня, но еще при прошлой битве я высчитал время воздействия этой способности и подстроил уровень воздействия на меня времени под эту цифру. Правда, для начала пришлось подождать, пока он активирует свое Подавление, и потому пусть даже и не столь сильно, но все же эффект на мне сказывается. Так, например, я не могу принять свою истинную форму – форма Дракона ведь сама по себе является комплексом мутаций, которые Вирус объединил в это. К моему счастью, Подавление не «разъединяет» эти мутации, превратив меня непонятно во что, а прямо «отрицает» их, ведь они тоже следствия воздействия силы других сущностей. Поэтому после его «Подавления» я сохраняю свой человеческий облик.
Хотя, наверное, даже если бы я мог превратиться в Дракона – это скорее просто помешало бы. Превращение в Дракона никак не увеличивает мою силу или магическую мощь. По сути своей, даже если у меня облик человека – я все еще тот же самый Дракон. Можно сказать, что у меня, как у Дракона, нет определенной формы, и от того, какую форму я принял, ничего не меняется.
Неммонис не тот противник, с которым я могу себе позволить встать в невыгодную позицию, и, подтверждая это, Рыцарь коснулся места обледенения, Подавляя чужеродную силу в своем теле.
Как я и думал, он и такое может. Этакая ходячая антимагия.
— Ты не подумай, Уроборос, — с чем-то странным посмотрел он на меня. — То, что я показал тебе – это не вся моя сила. Просто, пребывание в Бездне увеличивает мою силу многократно, — признался он, пока в его глазах засиял зеленый огонек. — На самом деле, я просто хотел попытаться заставить тебя войти в тот странный режим в этом состоянии. Но… — он сделал шаг вперед, и из его тела начала бить волна энергии в небо. — Но это не имеет значения, — уверенно заявил он. — Это конец для тебя!