Что случится, если я создам столько золота, чтобы накормить каждого и не один раз? Мировая экономика рухнет. Начнется финансовый кризис, которым воспользуются особенно умные, и голодных станет еще больше, а все деньги сосредоточатся в руках единиц.
Что случится, если я начну спасать каждого, спасти кого мне под силу? Люди перестанут умирать, но не рождаться. Гораздо раньше начнутся проблемы с перенаселением, которые будут требовать соответствующих решений. Будет очень строгий контроль над рождением детей, а весь мир вынужден будет стать чем-то вроде тюрьмы, где жизнь каждого будет очень строго контролироваться.
И почему бы мне не использовать свои силы, чтобы самому не решать, что для человечества хорошо, и не вести их по этому пути? Потому что тогда это будет тиранией. Да, я буду делать это ради всеобщего блага, но кто будет об этом знать? Если я буду кричать, что это для блага народа, кто поверит мне? Неужели не найдутся люди, которые мною недовольны? А они найдут способ устроить восстание. Мне придется подавлять одно восстание за другим, пока я и вправду не стану Тираном. И, уверен, за тысячи и тысячи лет найдется человек, который получит достаточную силу для моего свержения.
Но даже если бы я нашел выход из этих проблем — сделал бы Землю больше, нашел бы лишние ресурсы и не позволял бы никому умирать. То люди же и проклинали бы меня, крича везде, что я притесняю права. А если бы я справился и с этим, то нашлись бы другие проблемы. Потом еще и еще, и так до бесконечности.
Не то чтобы я боялся людского гнева или ненависти — я такой человек, которому действительно важно только то, как он себя ощущает — даже если весь мир встанет против меня, но я при этом защищаю слабую девочку — я приму их гнев и ненависть. Но бесконечный порочный круг, возвращающий все к тому, что люди не будут счастливы, меня не устраивает.
Лучше всего позволить миру идти своим путем.
Раз любое мое подобное вмешательство аукнется человечеству боком, я не буду вмешиваться в естественный ход событий. Только защищу его от глобальной угрозы, даже если человечество об этом не знает.
Я решил так еще в тот момент, когда вышел из Вавилонской Башни. За сотню этажей и тысяч посещенных планет я видел, к чему приводят такие благородные порывы, поэтому отказался от идеи всеобщего спасения. И, тем не менее, я такой человек, который чисто физически не может пройти мимо умирающего — именно поэтому я не люблю использовать Драконьи Глаза вне боя, хотя и мог бы держать их постоянно активными, и это мне ничего не стоило.
Этот мир сильно отличался от моего, но, тем не менее, не фундаментально — тут были те же глобальные проблемы, что и в моем мире, правда, к этому прибавилось еще больше проблем и способов их решения.
Прогуливаясь по городу, я искал знакомую ауру, в каком-то смысле идя наугад. Сенсорика позволяет мне чувствовать ауры людей, но не видеть все, что происходит в мире, как с моими глазами. Поэтому найти нужного человека не составило труда.
Стоя перед высоткой, я без проблем взлетел и вошел в окно восьмого этажа.
— Ого, кто бы знал, что злодейка живет в такой милой квартирке, — ухмыльнулся я, оглядываясь по сторонам.
Девушка, услышав мой голос, вздрогнула.
— Ты! — от страха она запряталась в дальний угол. — Ч-что ты тут делаешь? — слишком резко для той, кто находится в смертельной опасности, спросила она меня. — Предупреждаю, если ты попытаешься на меня напасть, то даже такой монстр, как ты… — при этих словах ее тело покрыла аура, а перед руками появились магические круги.
Ясно, значит, она почувствовала не всю силу. Оно и понятно — я все-таки скрывал ее.
— Да расслабься, я не убивать тебя пришел, — отмахнулся я. — Но все же, кролики? — с насмешкой посмотрел я на нее.
Вся квартира девушки была напичкана плюшевыми кроликами. И не только плюшевыми — их изображение было тут везде, начиная от посуды и обоев, заканчивая резиновыми кроликами вместо уток в ванной.
— Н-ну да, — отвела она взгляд. — Моя сестра их очень любит, вот я и…
Я отмахнулся, мне было неинтересно.
— Итак, вот значит, где живет Черная Канарейка, — чуть серьезнее посмотрел я на девушку. — Думаю, полицейские бы многое отдали за эту информацию, — ухмыльнулся я.
Девушка вздрогнула.
— Н-нет, прошу! Я сделаю все, что пожелаете, — пообещала она. — Если я умру, то моя сестра…
Я еще раз взглянул на нее и обдумал причину, по которой решил наведаться к преступнице.