— Я все припоминал, припоминал, м-р Вильсон, но — верите ли, ни за что не могу отыскать того ресторанчика! Черт его знает, где он находится! А, ей Богу, с удовольствием пошел бы туда! Знаете ли, я выкурил тогда всего одну трубку и сразу от нее стало как-то легко на душе, сны пошли чудесные — ну, словом — прелесть да и только!
Адвокат, бледное, изможденное лицо которого носило явные следы порочной страсти к опию, еще раз удостоверился, что у его собутыльника в кармане имеется несколько сот фунтов стерлингов, а затем изъявил готовность повести своего нового друга к «китайцам».
Но, предварительно, он осторожно, как бы невзначай, спросил провинциала, у кого тот остановился и не живет ли он у каких-либо родственников.
— Нет, у меня вообще нет никаких родственников; дома осталась только одна злючка, экономка. Да той я и не докладывал, что еду в Лондон. Она воображает, что я теперь нахожусь в ближайшем от нас городе на выставке рогатого скота; она и не подозревает совсем, что мне захотелось кутнуть, спустить немного денег, которых у меня так много!
Это откровенное признание, видимо, рассеяло последние сомнения адвоката. Он сказал, что знает одну очень хорошую курильню и что, хотя сам не имеет обыкновения ее посещать, но на этот раз, для друга, готов сделать маленькое исключение.
Шерлок Холмс был достаточным знатоком людей, чтобы во всей манере, вопросах и поведении адвоката почувствовать нечто в высшей степени подозрительное. Он пришел к заключению, что этот мошенник, очевидно, довольно часто заманивал людей в китайский притон.
Чайная Те-Ар-Ши ничем не отличалась от прочих китайских чаян.
Добряк крестьянин, по-видимому, уже изрядно подвыпивший, сейчас же уселся за одним из грязных столов, в то время как Вильсон подошел к хозяину китайцу и, оживленно жестикулируя, сталь его в чем то убеждать.
— Ну, ладно! — согласился наконец желтоглазая лиса. — Так купим его. Первая яма наполнена.
Шерлок Холмс, внимательно следивший за беседой и минами мошенников, не расслышал этого последнего замечания, так как оно было сказано чересчур тихо. Зато его расслышало другое лицо, а именно — Ло-Ту-Унга (Прекрасный Цветок), дочь хозяина, которая в этот момент стояла за занавесом, за самой спиной своего отца.
Слова, произнесенные последним, очевидно имели какое-то страшное значение, так как поднос с чашками, в руках молодой девушки, подозрительно зазвенел и чуть не упал на пол.
Но, со свойственным китайской расе присутствием духа, Ло-Ту-Унга быстро оправилась, вышла из-за занавеса и поставила поднос с чашками перед гостем на низенький стол. Провинциал галантно пригласил ее выпить с ним чашку чаю. В тот момент, когда она хотела шепнуть ему несколько слов, Вильсон подошел к столу и помешал косоглазой красавице выполнить свое намерение.
— Оставьте эту водичку, сэр! У меня есть для вас нечто лучшее. Я уговорил старую лису, — мошенник согласен исполнить ваше желание. Но вам надо будет заплатить целый фунт; дешевле не даст.
Провинциал полез в карман, достал золотую монету и с важностью швырнул ее на стол.
— Что мне в фунте? Ведь я на то и привез деньги, чтобы их тратить!
Адвокат взял монету и передал ее дочери хозяина; Шерлок Холмс, притворяясь пьяным, все время внимательно наблюдал и отлично заметил брошенный ему китаянкой предостерегающий взгляд.
Лицо молодой девушки при этом выражало такой страх, такое настойчивое предостережение, что сыщик невольно подумал, что здесь кроется какая-то мрачная тайна, от которой сильно страдает мягкая душа этой китаянки и решил быть, по возможности, настороже, не пропускать без внимания ни одной мелочи.
По знаку своего нового друга сыщик встал и, шатаясь, поплелся вслед за ним в глубину комнаты, где Вильсон приподнял какой-то занавес. За ним оказалась лестница, ведущая вниз.
Шерлок Холмс, насчитав, восемь, ступенек, очутился в длинном коридоре. Сыщик, обладавший замечательной способностью ориентироваться, сразу сообразил, что коридор этот находился уже не под зданием чайной, а что он, без сомнения, ведет в соседний дом.
Наконец коридор кончился. Адвокат, несмотря на свои уверения, что никогда раньше здесь не бывал, очевидно отлично знал все помещения; он открыл какую то дверь, — снова лестница. Холмс насчитал шесть ступенек и опять — бесконечные коридоры. Наконец, Вильсон остановился и молча приподнял тяжелый ковер, завешивавший вход. Холмс очутился в притоне тайного порока — курильне.
Это была продолговатая низкая зала; по обеим сторонам ее, справа и слева, находились маленькие ниши. Идя по среднему проходу, можно было видеть их внутреннее устройство.