Группа была удручена. Как, это все? Дальше ничего нет? Около получаса справа, слева, позади себя искали мы какой-нибудь обходный путь. Однако пещера весьма безжалостно приводила к одному и тому же месту — закупоренному концу коридора. Мы уже основательно продрогли, и было бы лучше вернуться на поверхность. Я решил, что в скором будущем мы начнем раскапывать этот забитый глиной участок. Я верил: глинистая пробка тянется метра два-три, а затем можно будет идти по коридору дальше. Мы улыбались, вспоминая слышанные сказки о подземном озере, о веслах и лодках, о скелетах, и не придавали никакого значения этим народным преданиям.
Четыре дня назад примчались Гера и Мутюш с хорошей вестью: текущий в поноре ручей настолько спал, что вода не задевает нашей лестницы. Водопад исчез. Это было очень важно, так как давало возможность сухими достигнуть конца пещеры, то есть дойти до глинистого сифона. Мы тотчас начали готовиться к раскопкам. С тех пор беспрерывно и днем и ночью в три смены продолжалась работа, тем более что у нас появились новые помощники.
Численность отряда дошла уже до двадцати одного человека. Приехал Бела — брат Дуци Костельника — будущий учитель русского языка. Если бы все спали одновременно, то не умещались бы в палатке. Приходилось спать по два человека на кровати. В ночную смену проблема жилья разрешалась легче.
Мы уже продолбили в заполненном глиной сифоне восьмиметровый ход. Вначале потолок опускался все ниже и ниже, но теперь он стал горизонтальным.
Может быть, он скоро станет повыше, и мы пройдем через этот неприятный участок?
На днях приехала к нам в лагерь Вера. Мутюш заманил ее на должность «шеф-повара». С тех пор с Мутюшем прямо сладу нет. На радостях он бросил в костер свою трубку, а потом стал клянчить у меня мою московскую. Я обещал подарить ее, если он отрастит такую же красивую бороду, как у человека на моей трубке. Мутюш согласился и тут же подарил кому-то свою бритву. Возможно, я дал легкомысленное обещание.
2 августа было знаменательным днем. Утром стало ясно, что скоро мы попадем в продолжение пещеры. К полудню пробили наконец сифон и один за другим вползли в коридор со стенами, покрытыми белыми сталактитами.
Из очень маленького зала мы пробрались ползком через узкий проход в следующий и здесь уже в полный рост могли свободно продолжать нашу разведку пути. В этом походе приняли участие все члены экспедиции. Какое-то необыкновенное чувство охватило нас, когда шли по местам, где еще не ступала нога человека!
Конец нового зала снова закрыл глинистый сифон. Мы сразу же приступили к его раскопке. Меняясь, нетерпеливо подгоняя друг друга, мы прорыли отверстие под нависающей скалой у самого потолка сифона и смогли вползти в него несмотря на то, что оно было крайне узким.
Гера первый с трудом протискивался вперед, а мы его подталкивали сзади. Метра через три он попал в очень низкий треугольной формы каменный проход. Наконец он выбрался из Треугольника в большой зал — путь стал снова свободным. Вслед за Герой я тоже протиснулся в страшно узкое с выступающими углами каменное отверстие. Надо сказать, здесь было значительно труднее, чем в проходе «Винкли» большого грота Шоймарской пещеры. Сзади двое упирались в мои ступни, и вот я благополучно выползаю. Следующим значительно легче: мы протаскиваем их через Треугольник, ухватив за запястья.
Огромное воодушевление. Широко раскрытыми от удивления глазами смотрим на раскрывающиеся перед нами тайны подземелья. Голоса и крики эхом отдаются из мрака.
Коридор расширяется. Здесь уже потолок не опускается, а, наоборот, как будто поднимается. Входим в большой грот. Потолок его высотой метров в десять. На желтых каменных стенах отсвечивают блестками натеки. Великолепное зрелище!
Группа разошлась. Здесь начиналось много коридоров, одни из них шли вверх, другие простирались горизонтально. Ничего себе лабиринт! Каждого от внутреннего волнения пробирает дрожь. И вдруг раздался крик Мутюша. Его голос звучит хрипло и необычно.
— Идите сюда! Скорей! Посмотрите-ка! Что это на стене? — Все бросились к нему. Мы стояли ошеломленные. Несколько мгновений не могли вымолвить ни слова. На высоте двух метров на одном из выступающих карнизов каменной стены мы увидели то, от чего не могли отвести взгляда. От ужаса по спине пробежал холодок. Там лежали грубо отесанные прогнившие весла с короткими ручками.
Я, пожалуй, первый пришел в себя. Снял одно из весел. Оно тотчас раскрошилось. Среди превратившихся в труху волокон ползали короеды. Но ни озера, ни лодки здесь не было. Может быть, они за новым глиняным сифоном?
Таинственная тишина пещеры не дала ответа на этот вопрос. С неприятным ощущением мы подошли к месту, где нужно было продолжать раскопки. Мы хотели достигнуть озера и «черного клокотания». Да, теперь уже никто не сомневался в том, что народное предание было действительностью. И не создадим ли мы его продолжение? Кто знает?
Я считаю, что поступлю справедливо по отношению к читателю, если забегу вперед и скажу: загадка весел до сих пор не разгадана. Да и озера тоже. Кто-то действительно побывал в пещере до нас, в этом нет никаких сомнений. И побывал тогда, когда прорытые нами участки не были еще загромождены наносами. Но у нас уже не было больше времени продолжать поиски, а я с тех пор в этой загадочной пещере так и не побывал. Однако дальнейшие исследования здесь представляют несомненный интерес, и я предлагаю тем, у кого есть желание и силы, заняться поисками ключа к одной из самых волнующих загадок гор Бюкка.
НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
Бюкк удивителен! Чем больше смотрю и глубже проникаю в его тайны, тем больше загадок ставит он передо мной. К таким загадкам относятся и бюккские пещеры. Мы провели успешно уже полный цикл окраски воды, но все еще почти ничего не знаем о них. Воды, уходящие в яворкутский и болхашретские поноры, так же как и банкутские и чепешкутские, появляются снова на поверхности в омашшском источнике Гарадна. Стало быть, довольно точные контуры карстовой водосборной площади источника Гарадна были найдены. Флуоресцеин показал также территорию карстового бассейна родников Маргит и Шебешвиз. Окраска воды источников пещеры Анны прошла, однако, с большим трудом. Не хотели они окрашиваться — и все! Но источники должны ведь брать откуда-то свое начало?
От яворкутского понора до источника пещеры Анны вода проделывала свой путь за восемь часов. Правда, мы ее поторопили, послав вслед за ней всю воду яворкутского озерка. От Банкута в неизвестном направлении пять дней продолжалось ее таинственное блуждание. Окраска обошлась в килограмм флуоресцеина. Еще счастье, что в это время я получил от Института геологии новую порцию; впрочем, едва ли бы я мог без нее продолжать в таких больших масштабах «допрос» гор.
Однако теперь мне совершенно ясно, что под Бюкком нет предполагаемой единой системы пещер, а есть лишь изолированные друг от друга довольно обширные сети подземных пустот. Сколько их? По крайней мере восемь больших и неизвестно сколько маленьких. К каждому большому бюккскому карстовому источнику прилегает пещера. Только эти пещеры меньшего размера, чем пещеры Аггтелек, так как в их образовании никогда не участвовала эрозия с помощью кварцевого песка, а она играет огромную роль. Окраска воды дала возможность теоретически обосновать существование и разграничение пещер, но на практике они еще не были разведаны.
Вопрос открытия бюккских пещер был настолько интересным, что я решил в самое ближайшее время написать об этом специальную статью в вестник Института геологии. Я хотел заинтересовать наших спелеологов перспективой увлекательнейших открытий.
Быть может, другим с успехом удастся сделать то, на что у меня не было ни времени, ни возможностей. Ведь проклятый источник пещеры Анны отнимает у нас вот уже пятый день!
Собственно говоря, мы только тогда впервые обратили внимание на странное помутнение внешнего источника пещеры Анны, когда после окрашивания Синвы наблюдали за ним продолжительное время. С тех пор как я окрасил воды болота Фекеташар и пещеры Иштвана, мы днем и ночью ждали появления в источнике зеленой воды. Нам так часто приходилось встречаться с этим таинственным помутнением, что оно стало проблемой более волнующей, чем вопрос происхождения источника.