Был поздний вечер, когда мы снова выбрались на поверхность.
ЗА СИФОНОМ ВЕРЕВОЧНОЙ ЛЕСТНИЦЫ
Резиновую одежду мы заказали, но еще не получили и стали терять надежду, что вообще ее получим. Габи Мадяри и Ревес решили без нее проникнуть за сифон, насколько это будет возможно. Мы снабдили их теплыми вещами, но… каждая пропускала воду. И все же мокрая одежда хоть немного, но сохраняла тепло. Мы организовали для наших товарищей даже пол литра водки. Она придаст им силы в холодной воде. Во время похода у них будет всего-навсего два рюкзака с провизией и карбидом.
Календарь показывал 17 августа.
Веревочную лестницу в верхний ход. огибающий сифон, мы опустили еще 9 августа. Тогда мы установили: на последующих участках пещеры ручей настолько глубок, что без резиновой лодки и без резиновой одежды идти туда рискованно.
Мы договариваемся и о времени отправления спасательной экспедиции. Если в течение двенадцати часов Ревес и Мадяри не вернутся, то с самыми выносливыми людьми я пойду им навстречу. Прощальное рукопожатие было крепким, но не долгим. Однако означало оно многое. Глаза говорили то же самое: о фанатической решительности, о хорошем настроении и о… тревоге.
Мадяри еще раз ощупал спрятанные внутри шапки таблетки фенамина. В случае усталости они смогут помочь в пещере больше, чем водка, которая нужна, если замерзаешь.
В четыре часа пополудни Ревес и Мадяри спустились в колодец.
В лагере всю ночь горел костер. В лесу сухого валежника достаточно. С карбидными лампами мы идем собирать ветки, чтобы их хватило этой прохладной летней ночью и для нас, но главное для наших отважных друзей, когда они вернутся. Спать мы не могли. Каждое мгновение нам казалось, что в пещере слышатся голоса. Уже идут! Затем снова молчание. Может быть, это косуля пробежала по склону горы? То поворачиваемся к огню лицом, то греем спины. Брезжущий рассвет встречаем на ногах. Они находятся под землей уже двенадцать часов.
Ленке Граф кипятит чай. В открытый котел летит пепел. Чай немножко отдает дымом, но, не пожалев сахару, пьем его с удовольствием.
Взошло солнце… Проснувшиеся суслики начинают собирать запасы. Вот на вершине горы появляются наши рабочие. На переброшенных через плечо палках они несут торбы. Семь часов. Начинается работа дневной смены. Ревеса и Мадяри все еще нет. Около одиннадцати часов приступаем к сбору снаряжения спасательной экспедиции. Все делаем особенно тщательно, так как идем туда, где еще никогда не были и не знаем, что нас ждет. Посылаем Лаци Вербая за палинкой. Резиновым клеем герметически заклеиваем аптечку. Но потом выясняется: надобности в ней нет.
И вот мы уже у Большой туфовой плотины
Со слипшимися волосами, грязные и черные от карбидной копоти, вылезают из пещеры наши исследователи. Едва взбираются по лестнице, сделанной в стене понора. Особенно Мадяри. Мы бежим навстречу с палинкой. Они пьют ее, как воду. Приходится прямо отнимать у них литровую бутылку. Перед палаткой они ничком валятся на землю. Мы с трудом снимаем с них грязную и мокрую одежду. Мадяри уже спит. Ревес начинает рассказывать. Его голос очень слаб, чтобы расслышать слова, нам приходится вплотную склониться над ним.
17 августа были открыты новые большие участки пещеры Мира. Они превзошли по своей красоте все прежние. Огромные гроты следуют один за другим, в них глубокие озера, водопады. Гроты связываются между собой узкими коридорами с удивительными известково-туфовыми плотинами. Повсюду глубоко. Не считая нескольких коротких участков, вода доходит чуть не до пояса и даже до груди. Да, пещера продолжается дальше, но наши товарищи не могли до бесконечности брести в холодной воде. Они повернули и, собрав последние силы, благополучно вышли на поверхность. Это была блестящая, героическая работа!
В ПЕЩЕРЕ ОБВАЛ!
Мы записываем в дневнике: «26 августа».
В верхнем конце главного тоннеля путь закрыт обвалом. Мы уже неоднократно пробовали его преодолеть, но все напрасно. Однако из-под громады камней чувствуем движение воздуха — значит, пещера, несомненно, продолжается. Снова пытаем счастье, а вдруг сегодня удастся?
Вместе с Вали Сабо, Лаци Герой и Дюркой Майорошем отправляюсь в путь и я. Может быть, обвал, случившийся при последнем нашем посещении пещеры, открыл путь дальше? Во всяком случае, как следует подготовившись, взяв веревки, карбидные и бензогазовые лампы, трогаемся в путь.
При свете ярких бензогазовых ламп пещера еще красивее, чем при слабом освещении карбидных. Одно за другим оставляем знакомые места. При хорошем освещении особенно удивительны ниспадающие кроваво-красным водопадом сталактитовые натеки на белоснежных стенах Красного зала. И вот мы уже у Большой туфовой плотины. Осторожно перебираемся через нее, чтобы по возможности не испачкать ботинками этот дивный белоснежный ковер из блестящего кристаллического известкового туфа. Перепрыгиваем через глубокий водоем и потом бегом проделываем оставшийся путь в извилистом тоннеле.
Каменные стены крутой дугой переходят в готический свод
Верхняя часть главного тоннеля значительно уже, чем средняя часть. Ширина коридора здесь в общем полтора метра. Высота, однако, не меньше двух этажей. Каменные стены крутой дугой переходят в готический свод. Мы доходим до места обвала и с ужасом рассматриваем наполовину врезавшиеся в глину каменные глыбы, которые при первой нашей попытке пройти бомбами попадали сюда сверху. Очень осторожно, чтобы лавина снова не тронулась, пробираемся внутрь этого нагромождения.
Щели между обломками скал узкие. Ползти в глубь опасных каменных нагромождений можно, только лежа на животе, барахтаясь в воде текущего там ручья. Дюрка Майорош уже совсем исчез среди обломков сорвавшихся камней. Теперь вслед за ним отправляется Вали Сабо. У них есть карбидные лампы. Гера и я подсвечиваем им еще бензогазовой лампой.
Я как раз готовлюсь тоже вползти туда, когда Гера отчаянно кричит, что снова начался обвал. Странный треск раздался в пещере, даже мурашки по спине пробежали. Однако камни еще не падают. Но зато теперь вся эта гора обломков медленно и неотвратимо приходит в едва заметное глазу движение. Вали тут же вылезает из дыры. Майорош залез глубоко, он не может так быстро выползти. Беспомощные и ошеломленные происходящим, мы смотрим на медленно движущуюся огромную каменную громаду.
Отверстие, в которое вполз Майорош, начинает со зловещим потрескиванием смыкаться. Две огромные глыбы, между которыми лежит Дюрка, медленно приближаются друг к другу.
Помочь нельзя ничем. Все зависит теперь от того, насколько быстро сможет Майорош выбраться из щели.
Слова застряли в горле. Отверстие становится с каждым сантиметром все уже. Майорош всеми силами старается выбраться. Вот появились ноги… Подскакиваем к нему и пытаемся тащить к себе. Дюрка сам больше не в состоянии двигаться, он зажат, как тисками. Мы хватаем его за ноги и изо всех сил дергаем нашего несчастного друга. Над нами со страшным грохотом трогается лавина. Громадные камни мчатся навстречу. Совершенно отчаявшись, мы в последнюю секунду выдергиваем Майороша из лап верной смерти и в панике бросаемся в разные стороны.
Мы изо всех сил дергаем нашего несчастного друга
Первые глыбы каменного дождя падают прямо среди нас. В страшной суете мы уже не заботимся о наших лампах, отбрасываем их и стремимся спасти лишь свою жизнь. Через секунду остаемся в полной темноте. Спасается кто как: кто на четвереньках, кто мчится во весь рост. Из-за неимоверного треска и шума не слышим криков о помощи. В темноте я налетаю на стену головой. Падаю. Не могу подняться. Грохот обвала становится все сильнее. Понятия не имею о том, где мои товарищи и есть ли, кроме меня, еще кто-нибудь в живых.