Исследователь может проплыть на лодке не один километр
Происхождение пещеры не дает мне покоя. Ищу, роюсь в книгах, но о Чертовой дыре нигде ни слова. Почему, ведь она довольно большая пещера?
Интересно, что наши ученые нигде не упоминают о ней, даже когда говорят о разных способах возникновения и процессах образования пещер. Не теряю надежды, что все же сумею найти какое-то объяснение этого явления.
Продолжаю рыться на библиотечных полках. В руки попадает вышедший в 1930 году «Гидрологический вестник». Просматриваю содержание журнала. Одна из статей называется: «Роль горячих растворов, паров и газов в образовании пещер». Автор статьи доктор Ференц Паваи-Вайна. Кажется, это нечто другое, чем все предыдущее.
«Известно, что через трещины и расселины известняков просачивается дождевая вода и постепенно вымывает полости огромных объемов протяженностью во много километров. Просочившаяся вода собирается в ручей, который, растворяя стенки этих полостей, тем самым все время расширяет их и углубляет». Вот в нескольких словах теория образования пещер, принятая ныне.
Когда я ходил по пещерам, у меня создалось впечатление, что не в каждой пещере протекала когда-то вода. Я много занимался этим вопросом, но разрешить его не мог, так как не знал, что и сегодня есть еще места, где можно наблюдать другой вид образования пещер.
Я уже знаю, что иногда поблизости горячих источников из расселин известняка вырывается на поверхность смесь газов и паров. «Эти газы и пары, — пишет Паваи-Вайна, — и образуют в известняках пустоты. На внутреннюю поверхность пустот капли воды не могли попасть, и все же они имеют вид, как будто их создала постепенно стекающая по стенам вода. Очевидно, что эти пустоты образовала прорывающаяся снизу смесь паров и газов. На основании этого мы делаем вывод, что в известняковых массивах, особенно в наших, подверженных интенсивным тектоническим движениям, существуют такие пустоты и даже большие пещерные системы, образование которых в основном произошло не столько под воздействием просочившейся сверху воды, сколько под воздействием поднимающихся вверх горячих растворов и сопутствующих им паров и газов».
Статья Паваи-Вайны меня очень заинтересовала, хотя приводимые в ней для доказательства гипотезы происхождения пещер (Селета, Палвельдь, Иштвана) тогда мне еще не были известны.
Возможно, что шоймарская Чертова дыра образовалась таким же путем? Надо обязательно проверить! Завтра же еду в Шоймар. К счастью, вчера на толкучке удалось купить карбидную лампу. Только вот кого мне удастся уговорить пойти со мной? Не думаю, чтобы Шандор сейчас согласился…
ПОД ЗЕМЛЕЙ
27 апреля 1946 года я снова побывал в Шоймаре, на этот раз с Кальманом Уйлаки. Кальман никогда не был в пещерах, а после посещения сказал, что и не пойдет больше никогда. Странные люди! Ведь в этом походе с нами ничего страшного не произошло.
Дядюшка Плухар посоветовал найти ход, ведущий из Зала гуано налево, если идти по главному тоннелю.
— Самые интересные места находятся в той части пещеры! Стоит потрудиться!
Следуя его совету, мы вскоре нашли узкий коридор. Здесь начинался длинный лабиринт, пробравшись через который мы вышли к страшному колодцу Белого зала — совершенно круглому отверстию диаметром в полтора и глубиной в двадцать метров. Спуститься в него, а также и подняться можно было только при помощи веревки. Но веревки у нас не было, и мы решили обойтись без нее. Было немного опасно, но зато захватывающе интересно. Кальман лазил по скалам и держался гораздо уверенней, чем я ожидал. В Белом зале мы нашли в жестяной коробке книгу с записями туристов, посетивших пещеру.
Можно ли нанести на карту такой лабиринт? Ведь здесь галереи расположены на разных уровнях одна над другой в удивительном беспорядке.
Теперь я уже ни на минуту не сомневаюсь, что Шоймарская пещера — результат работы термальных вод.
Поднимающаяся снизу под давлением горячая минеральная вода искала выхода на поверхность. Выщелачивая породу, она превратила всю гору в огромную губку. В одном из коридоров Белого зала мы нашли кристаллический гипс. Его образовала когда-то из известняка горячая вода, содержащая серную кислоту[9]. Слой гипса толщиной в восемь-десять сантиметров покрывал все стены этого коридора.
Возвращаясь из Белого зала в Зал гуано через Волчью пасть, мы спустились и в Красный зал. Стены его покрыты известковыми натечными образованиями величиной с горошек. Здесь мы встретили множество высоких расселин, широких слепых каминов и узких ходов. Попадались настолько узкие лазейки, что приходилось пробираться по ним, предварительно выдохнув из легких весь воздух. А через несколько шагов уже нужно было думать, каким же образом спуститься на дно просторного и высокого зала? Упираясь ногами в одну стену камина, а затылком в другую, выгибая тело этаким мостом над пропастью, опускаемся сантиметр за сантиметром все ниже и ниже.
Упираясь ногами в одну стену камина, а затылком в другую…
Эх, а с какой легкостью преодолевают все эти препятствия летучие мыши!
— Вот были бы у нас крылья, и мы могли бы летать!
— Ты уж лучше не лети! — предупреждает меня Кальман. — Полетишь, так и костей твоих никто отсюда не вынесет. Да и сам я не выберусь на поверхность.
И хотя мы очень устали, но решили осмотреть еще два ответвления. Сначала спускаемся без веревки в Ад, а потом в Гигантский зал, чуть не сорвавшись с крутого склона. Ровно двадцать часов ходили по пещере без еды и отдыха. Одежда висела на нас клочьями, и дядюшка Плухар не хотел даже поверить, что мы действительно, не имея с собой веревки, осмотрели все. Карбидная лампа — отличная штука! Запаса карбида, которыми были набиты карманы, хватило до самого конца похода.
На пути к трамваю Кальман хромает, у меня болят ноги и шея будто не своя — видимо, от перенапряжения.
В следующие дни я ознакомился еще с пещерой Палвельдь и с Сомовой пастью (Харчасай), а немного подальше от них с Матяшхедьским лазом. Затем осмотрел арагонитовые пещеры гор Ференцхедь и Семлехедь.
ВСТРЕЧА С БОРОДАТЫМ ЧЕЛОВЕКОМ
Припекает майское солнышко…
Об археологе Вертеше я знал только по рассказам дядюшки Плухара, что это какой-то чудаковатый преподаватель, который часто приходит в Шоймар и что-то ищет в земле.
Не удивительно, что после такой характеристики я с любопытством смотрел на этого по пояс голого человека, который то и дело вытирал запачканные глиной руки о свою бороду. На половине дороги между входами в Чертову дыру он вместе с несколькими рабочими рыл глубокую яму. Медленно, с некоторой опаской я стал приближаться к ним. Он заметил меня, но не обратил ни малейшего внимания.
— Добрый день!
— Добрый день! — пробормотал он в бороду.
— Извините, пожалуйста, что помешал вам. Вы профессор Вертеш?
— Не «профессор» и не «вы», а попросту «ты», — отрезал он жестко. Я совсем испугался.
Хм! Очевидно, это какой-то серьезный ученый, которого нельзя так просто беспокоить во время его важной работы. Страшно смущенный, продолжаю молча стоять и смотрю, как рабочие орудуют лопатами. Вертеш каждую найденную кость стремительно выхватывает у них из рук, тщательно вытирает от грязи и облизывает. Я еще не решил, что собой представляет Вертеш, но это он делает хорошо. Набравшись храбрости, я снова спрашиваю:
9
Процесс этот может быть выражен следующей химической формулой: СаСОз+Н2SО4=СаSО4+Н2О+СО2.