– Если не хочешь есть суп из апельсинового сока с засохшим печеньем, придется сходить в магазин. У нас закончились продукты.
Он откинул голову на спинку дивана и перевесился через ее край, глядя на меня снизу вверх.
– У меня от тебя шея болит. Обойди диван, поговорим как нормальные люди.
Я прищурилась.
Калеб вздохнул. Плавным движением он выпрямился, развернулся и сел на спинку дивана. Он игриво за мной наблюдал.
– Мне скучно, – заявил он.
Я подняла брови. Он что, ждет, что я начну его развлекать?
– И что?
– Ты мне задолжала обед.
– Я же сказала…
На его лице расплылась улыбка, и он ослабил свой красный галстук.
– Можешь расплатиться со мной по-другому.
У меня челюсть отвисла. Калеб рассмеялся.
– Почему у тебя постоянно такие пошлые мысли?
Я моргнула. Потом еще раз. Это у меня-то пошлые мысли?
Он оттолкнулся от дивана, снова надел туфли, схватил ключи и шлем с кофейного столика и прошел мимо меня. Я уже подумала, что он собрался уходить, как почувствовала, что его рука взяла меня за запястье, потащив с собой за дверь.
– Ради всего святого, куда ты меня тащишь?
Какой же он все-таки высокий. За каждым его шагом мне приходилось делать два. Он нажал на кнопку лифта.
– Проехаться.
Проехаться?
Он рассмеялся, затолкнул меня в лифт, нажал кнопку «Вниз» и стал наблюдать, как закрываются двери.
– Мне еще не попадались девушки, которые коверкали бы мои слова так, как ты. Грязные у тебя мысли, Алая. Грязные.
– Что еще за…грязные мысли! – фыркнула я.
Когда двери лифта открылись, он потащил меня на подземную парковку.
– Прокатимся, – он цокнул языком, – на моем байке.
Я освободила руку и потерла ее о джинсы. Его кожа была горячей, она будила странные чувства.
Калеб остановился и обернулся ко мне.
– Что случилось?
– Сейчас вечер воскресенья. Тебе разве не надо делать на завтра домашку?
– И что? – Он пожал плечами. – Я в универе, а не в старшей школе. Могу пропускать занятия, если захочу.
– Конечно, можешь. Ты же богач. Тебе не надо работать и зарабатывать.
Он помрачнел, сунул руки в карманы и одарил меня долгим взглядом.
– Тебе нравится, когда тебя осуждают за то, что ты бедная? Думаешь, деньги спасают меня от боли?
Я пристыжено замолкла, а когда открыла рот, чтобы извиниться, он резко меня одернул.
– Ты идешь или нет?
Я виновато кивнула и поплелась следом.
Когда мы остановились у блестящей черной махины, я уставилась на Калеба, не веря своим глазам. Байк выглядел так, будто ел на завтрак детишек.
– Ты уже ездила на мотоцикле? – спросил Калеб, перебрасывая шлем из руки в руку, словно баскетбольный мяч.
Я шагнула назад.
– Я на этом монстре не поеду.
Зазвучал смех – низкий и сексуальный. Он снова схватил меня за запястье и притянул ближе – ближе, чем было нужно.
– Не знаю, – прошептал он, неторопливо вырисовывая большим пальцем круги на моей ладони. – Мне кажется, тебе должно понравиться.
Я задержала дыхание, и он усмехнулся, когда я отдернула руку.
– Н-нет. Не хочу лишиться конечностей, благодарю покорно.
Его взгляд игриво скользил по мне.
– Да? Неужто не хочется попробовать? Правило номер один, – сказал он, аккуратно надевая шлем мне на голову, – безопасность прежде всего.
Он туго затянул ремешок под моим подбородком.
– Правило номер два, – продолжил он, опуская забрало. Я почувствовала легкую клаустрофобию и подняла его снова. – Когда я поворачиваю, наклоняйся всем телом в сторону поворота. Не отклоняйся в другую сторону. Поняла?
– Конечно.
Он мне улыбнулся и застыл, глядя на меня. Мне захотелось запечатлеть в памяти этот яркий цвет зеленых глаз. Осознав, что я пялюсь, я стряхнула с себя эту мысль и отрезала:
– Чего?
Он пожал плечами и перемахнул длинной ногой через мотоцикл.
– Запрыгивай.
Когда я не послушалась, он повернул голову, поднял брови, и его глаза с вызовом блеснули. В то мгновение он походил на роскошного дьявола, который был готов забрать мою душу в ад – ни секунды о том не жалея.
– Боишься?
Кожу кольнуло от досады. Меня не запугать какому-то красавчику на огромном мотоцикле. Я докажу, что он во мне ошибается. Я фыркнула и забралась на байк, схватившись за заднюю часть сиденья.
– А где твой шлем? – строго спросила я.
– У меня он всего один, – ответил Калеб. Он был так близко – я даже ощущала его парфюм. – На этом байке никто не ездит, кроме меня. Ты на нем первый пассажир.