— За хорошую жизнь, — произнес я.
Возможно, это была уже четвертая бутылка.
— Угу.
Он подошел к письменному столу, посмотрел на остатки кальмара и риса.
— А мясо здесь есть?
Я покачал головой. Месяца четыре назад Пайк стал вегетарианцем.
Он переложил оставшиеся кусочки кальмара в рис, взял чопстики, уселся в одно из складных кресел и принялся за еду. В Юго-Восточной Азии редко пользуются палочками. Во Вьетнаме, Таиланде или Камбодже вы не увидите чопстиков. Даже в глуши. Они пользуются вилками и большими ложками, но когда приезжают сюда и открывают рестораны, то обзаводятся чопстиками, так как именно этого ждут американцы. Жизнь — мерзкая сука.
— Тут соус чили, — сказал я.
Пайк вылил остатки соуса в рис, перемешал и молча продолжал есть.
— В холодильнике есть «Модело».
Он покачал головой и спросил:
— Ты давно здесь?
— Наверное, месяца четыре-пять, — пожал я плечами.
В моем кабинете имелась дверь в смежный с моим офис Пайка. Он никогда им не пользовался и сейчас даже не посмотрел в его сторону. Он отправлял в рот рис, брокколи и горошек, жевал и проглатывал.
Я допил остатки «Модело» и швырнул пустую бутылку в мусорную корзинку.
— Шутка, — сказал я, — рис был со свининой.
— Не нравится мне, что мы потеряли девочку, — отозвался Пайк.
Я глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. В офисе было тихо. Лишь глаза Пиноккио двигались туда-сюда.
— Возможно, Уоррен по какой-то причине хотел, чтобы «Хагакурэ» украли и чтобы все об этом узнали, а еще что у него похитили ребенка из-за попыток найти украденную книгу. Возможно, он рассчитывает создать себе некий имидж, который позволит ему заработать очки, вернуть и книгу, и дочь. Как по-твоему, похоже на Брэдли?
Пайк встал, подошел к маленькому холодильнику и достал банку томатного сока.
— Возможно, — ответил он. — А возможно, все совсем по-другому. Возможно, кому-то выгодно, чтобы Уоррен потерял лицо, и им плевать на книгу, а важно просто привлечь внимание. Возможно, они хотят, чтобы Уоррен лишился своих связей с Японией. Или просто решили нанести удар побольнее. Возможно, он денег должен.
— Слишком много «возможно», — заметил я.
Пайк кивнул.
— «Возможно» — слово для слабых.
— Возможно, за этим стоят якудза.
Пайк встряхнул банку с томатным соком, оторвал крышку и стал пить. По подбородку потекла тоненькая струйка. Похоже на кровь. Он вытер рот салфеткой.
— Мы можем просидеть здесь всю ночь, но девочки по-прежнему не будет.
Я встал, подошел к стеклянным дверям и распахнул их. Комната сразу же наполнилась шумом проезжающих машин, но воздух уже начал свежеть.
— Мне и самому не нравится, что мы ее потеряли. Мне не нравится, что мне дали пинка под зад и предложили обо всем забыть. И мне совсем не нравится, что она попала в беду, а мы уже не в деле.
В зеркальных стеклах отразилось заходящее солнце. Стекла блестели.
— Считаю, что мы должны продолжать, — добавил я.
Пайк бросил банку от сока на бутылки «Модело».
— Нам следует заняться якудза, поскольку больше у нас ничего нет, — продолжал я. — Об остальном можно забыть. Будем давить до тех пор, пока они не ответят, после чего ситуация должна проясниться.
— Остается только найти якудза.
— Верно. Остается только найти якудза.
Уголок рта Пайка дернулся.
— Это мы можем сделать.
15
Нобу Ишида жил в старом доме с комнатами на разных уровнях в Чевиот-Хиллз, в двух милях к югу от студии «Твентис сенчери Фокс». Время было позднее — хорошо за девять, и когда мы проехали мимо его дома, заметно стемнело. Мы свернули за угол и припарковались. Где-то рядом залаяла собака.
Дом был построен из кирпича и дерева и выкрашен каким-то светлым цветом, который ночью не различишь. «Эльдорадо» Ишиды стоял на подъездной дорожке, рядом расположился двухцветный «форд Меркурий». Слева от двери было огромное окно, через которое прекрасно просматривалась хорошо освещенная внутренняя часть дома. Мимо окна прошла женщина ближе к пятидесяти. Она разговаривала с молодым человеком лет двадцати. Женщина и молодой человек выглядели печальными. Миссис Ишида и сын. Тело мужа и отца едва успело остыть — у них имелись причины для печали.
— Я или ты? — спросил Пайк.
— Я.
Я вышел из машины, словно собирался совершить вечерний моцион. Пройдя полтора квартала, вернулся обратно, шагнул с тротуара в тень и, приблизившись к западной части дома Ишиды, заглянул внутрь. Похоже, это спальня — там было темно. Неподалеку виднелись ворота из красного дерева с аккуратной надписью «ОСТОРОЖНО, ЗЛАЯ СОБАКА». Я тихонько присвистнул, отломил ветку и провел по воротам. Собаки не было. Я вернулся на улицу и вдоль кустарника прошел к восточной стороне дома, где обнаружил запертый гараж без окон, с узкими железными воротами, выходящими на задний дворик. Я осторожно приоткрыл ворота и двинулся вдоль дома к маленькому окошечку, расположенному примерно посередине. Молодая женщина в ситцевом платье сидела за столом с ребенком на руках. Она прикоснулась носом к носу ребенка и улыбнулась. Ребенок улыбнулся в ответ. Не слишком похоже на крепость якудза.