«Я с людьми, которые меня любят». — «Конечно, конечно, девочка».
И никакого ключа к разгадке, где Эдди Танг и с ним ли Мими Уоррен. И если нет, то что с ней сталось.
Я все поставил на прежние места и вернулся в гостиную. Пайк ждал меня у двери.
— Раньше в кладовке стоял чемодан. Теперь его нет, — сообщил Пайк.
Я рассказал ему о том, чего мне не удалось найти в ванной комнате.
— Если Эдди просто вышел, он обязательно вернется. Мы можем подождать.
Пайк посмотрел на награды. Похоже, с них регулярно смахивали пыль и начищали до блеска.
— Почему бы и нет, — ответил он.
Мы вышли и переставили джип подальше от дома Эдди, рядом со строящимся кондоминиумом. Мы решили, что будем сменять друг друга каждые шесть часов. Я вызвался дежурить первым. Пайк согласился и, не сказав ни слова, ушел.
Я сидел в джипе и ждал. Через два часа знакомый полицейский седан без опознавательных знаков остановился возле пожарного гидранта. Из машины вышел коп в коричневом костюме и заглянул в гараж. Потом вернулся к машине и укатил. Из дома, где жил Эдди, входили и выходили люди, по улице проезжали машины, мимо прошла женщина с маленькой собачкой, небо стало потихоньку темнеть, и вот наступила ночь. В воздухе появилась приятная ночная прохлада, ветерок шевелил верхушки пальм, и их шепот напомнил мне забытые старые песни. Если я смогу ждать достаточно долго, Эдди обязательно вернется. А когда появится Эдди, я смогу найти Мими. Ожидание — не слишком приятное, но иногда необходимое занятие. Ожидание — это как пассивная охота.
В десять минут первого в джип сел Джо Пайк с коричневым бумажным пакетом в руках.
— Я вернулся. Можешь сделать перерыв.
— Лучше еще немного посижу, — ответил я, покачав головой.
Он кивнул и вытащил два сэндвича. Один протянул мне, другой оставил себе. Я не стал открывать сэндвич. Есть что-то не хотелось.
Пайк достал из сумки перевод «Хагакурэ». Представляете? Он сидел и читал в темноте, и мы не проронили ни слова. Поздно ночью я все же задремал, и мне приснилось, что я обедаю с Мими Уоррен. Мы сидим за центральным столиком в большой задней комнате ресторана «Муссо и Фрэнк», и, кроме нас, тут больше никого нет. Белоснежные скатерти, сверкающие приборы, мы разговариваем, едим и выпиваем. Я не слышал, о чем мы говорили. Этот сон повторялся всякий раз, как я засыпал, в течение трех следующих дней, пока мы с Пайком ждали Эдди Танга. И каждый раз мне так и не удавалось услышать, о чем мы говорили. Может быть, слова здесь были не важны. Может быть, важно было то, что мы вместе.
На четвертый день Эдди Танг вернулся домой.
33
Утром, без двадцати десять, металлическая дверь гаража поднялась, и «альфа» Эдди въехала внутрь. Автомобиль был весь в пыли, передние колеса заляпаны грязью. Эдди проделал большое расстояние.
— Сейчас или потом? — спросил Пайк.
— Давай посмотрим, как будут разворачиваться события.
Мы сидели и ждали.
Через полтора часа длинный белый лимузин медленно свернул с бульвара Олимпик и остановился возле дома Эдди. За рулем сидел карлик с тупым взглядом, который сопровождал Торобуни в клубе «У мистера Мото».
— Уже лучше, — сказал я.
Карлик выбрался из лимузина, с важным видом подошел к стеклянной двери и позвонил в квартиру Эдди. Ему пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до интеркома, а потом он торжественно прошествовал к лимузину и облокотился на дверцу. Его макушка не доставала до верха машины.
Через три минуты вышел Эдди в легких голубых слаксах, желтой рубашке с белым воротником, розовом галстуке и синем пиджаке. Класс. Может, Эдди начал брать уроки у яппи? Карлик сел за руль, Эдди устроился сзади, лимузин выехал на бульвар Олимпик, и мы последовали за ним. Мы двигались на запад к автостраде Сан-Диего, где свернули на юг. Лимузин медленно двигался по правой полосе. Время ланча еще не наступило, машин было немного, и мы без труда сели им на хвост, не опасаясь, что нас заметят. Мы покатили на юг мимо мормонской церкви, пересекли Санта-Монику и свернули на бульвар Сенчери в сторону Международного аэропорта Лос-Анджелеса.
— Если он сядет в самолет, у нас будут проблемы.
— Нет, — покачал головой Пайк. — Мы просто собьем самолет.
Я посмотрел на Пайка. С ним никогда ничего не знаешь наверняка.
Пропустив перед собой две машины, мы следовали за лимузином по бульвару Сенчери, мимо отелей к комплексу аэропорта. Международный аэропорт Лос-Анджелеса расположен на двух уровнях, на нижний самолеты прилетают, а с верхнего улетают. Лимузин Эдди не стал подниматься на верхний уровень. Мне показалось, что на лице Пайка появилось легкое разочарование. Похоже, полетов сегодня не предвидится.