— А кубиков у тебя сколько? — не выдержав, указала пальцем на живот артефакта.
— Можешь посчитать. Все как надо, в идеале.
— А-а-а, — посчитать я не могла, перед глазами двоилось и покачивалось. — А ты чего лежишь? Я тебе велела исчезать отсюда! А он развалился! Свидание мне сорвал, спровоцировал на пьянку, а теперь лежит. Я даже говорить с тобой не хочу!
И, сделав над собой усилие, я повернулась к наглому Арти спиной.
— А угадай, — произнесли возле самого уха таким чарующим тоном, что прямо мурашки по коже побежали, — куда я тебя сейчас целую?
— Куда?! — Разворот снова был стремительным, но дух каким-то немыслимым образом оказался сверху и теперь надо мной нависал.
— Вот же… вот же наглая идеальная физиономия!
— Идеальная — в смысле красивая?
Нет, красивая, конечно, но я головой помотала.
А этот руку протянул, чтобы по щеке погладить. И ведь погладил, хотя я не ощутила, но сам факт!.. Просто рука эта поползла ниже, совершенно немыслимым образом оглаживая все остальное, что под нее попадалось. А я хоть и пьяная, но приличная, и никому вот так, без разрешения, нависать над собой и гладить себя не позволяю.
— А ну, — выставила перед собой ладони, — кончай разврат!
Руки прошли сквозь мускулистую грудь (а он ведь совсем без костюма… Глаза снова скользнули ниже, но невероятным усилием воли я это движение остановила).
— Иди в другое место светить идеальным телом, желающих много. А мне от тебя только одно надо, понял? — Строгий, несущий в себе угрозу тон не стер предвкушающую улыбочку с лица сияющего мужчины. — Да что за манера, то не приходить совсем, то являться по несколько раз за вечер, да еще и без одежды? — продолжала я требовать справедливости от загадочно молчащего духа, при этом мне ужасно хотелось спихнуть его с кровати. Что за издевательства безукоризненного обнаженного торса над пьяной женщиной?
— Прости, желанная, когда ты так близко, одежда начинает дико стеснять.
Да что ж ты слова такие подбираешь, чудовище безупречное? С подтекстом…
— Это не по-человечески, — высказалась, с трудом фокусируя взгляд на… на глазах, потому что для обуреваемого пьяными фантазиями мозга даже плечи служили сильным раздражающим фактором.
— Я и не человек, — расхохотался в ответ этот терзающий нежную женскую душу гад, — я ведь артефакт, непревзойденная!
И как его прогнать? Вот как? А то ведь висит надо мной груша, да нельзя скушать!
— Хочешь винограда? — решила и я подбросить порцию своих издевательств.
Потянулась рукой за голову, к подносу, не решаясь поворачиваться спиной к золотому чуду, кто его знает, что он там еще погладит или поцелует.
— Вот, — я закинула в рот виноградину и разжевала, изображая мимикой, как вкусно, — очень сладкий. — Вторую ягоду попыталась засунуть в рот артефакту, но рука прошла мимо. — Жалость какая, ничего ты попробовать не можешь, — чуточку позлорадствовала я.
— Ты очень вкусно ешь, — заявило в ответ на диверсию солнечноволосое создание и посмотрело на меня так, что аппетит стал пропадать… в смысле есть расхотелось… Его потихоньку начал вытеснять совсем другой аппетит.
Я отвлеклась и, снова потянувшись за ягодой, смахнула поднос. Чашка с виноградом разбилась.
— Поосторожней завтра, Аленушка. Здесь слуги нерадивые, ножки не порань, — и опять улыбнулся, гад, очень искушающе.
А я… а что я, вот он улыбается, а я хмурюсь. Уже весь пьяный кураж растеряла под гипнотизирующим взглядом.
— Что-то ты долго не исчезаешь. За это время обычно уже успеваешь сделать какую-нибудь гадость и испариться. Может, ты мой пьяный бред?
— Может, — пожал плечами артефакт, — а бреду можно…
И не договорил — склонился резко, да так уверенно, с чисто мужским напором, что как-то разом забылось про проекцию. Ресницы сами опустились, совершенно против моей воли, а губы, наоборот, раскрылись, ожидая поцелуя.
Поцелуя не ощутила и, разочарованно открыв глаза, даже не увидела над собой голого артефакта.
— Видение, чтоб тебя! — пробурчала и повернулась на бок, потом на другой, потом заехала кулаком по подушке, а потом выругалась. — Найду и убью, — пообещала себе.
Глава 5
ВХОД НЕ ВЫХОД
Утром меня не разбудила принцесса, и вообще никто не разбудил, потому что рыцарь Фомка поймал злого дракона по имени «дворцовая экономка», и доступ в мою опочивальню остался закрытым для всех. Люблю Фомку, а теперь еще больше люблю, потому что выспалась.