– Это – дом князя Дмитрия, а не ваш, вернее, это – дом его матери, а несколько лет назад он был моим, так что нечего тут командовать! – заносчиво изрекла Нарышкина, подбирая с пола свой пеньюар и подвязки.
– Продала – значит, скатертью дорога, – уже с напором сказала Надин и добавила: – Я разрешила мужу приводить домой шлюх только в мое отсутствие. Теперь я приехала, так что проваливай, или позову городового, чтобы тебя вывели.
– Да как вы смеете?! Я устрою вам в Одессе такой прием, что вы сильно пожалеете о своих словах, вас не примут ни в одном приличном доме!
– Кого интересует эта деревня? Меня ждут при дворе – я не собираюсь жить в этой пыли. Собрала свое белье? Пошла вон! Кстати, нужно сказать мужу, чтобы много тебе не платил – ты уже не первой молодости: вон какая дряблая, а кругом полным-полно юных красоток.
Этого Нарышкина уже вынести не смогла, она шагнула к двери с желанием вцепиться сопернице в волосы, но замерла, испугавшись. Глаза Надин превратились в два куска синего льда, и Ольга сразу же поняла, что та, не задумываясь, пустит в ход кулаки. Нарышкина подобрала с пола свои чулки и, увидев, что соперница отступила в сторону, давая ей дорогу, выскользнула за дверь.
«Все равно – я вбила между ними клин! – утешала она себя, пробираясь через сад к собственному дому. – Эта дура поверила, что мы провели ночь вместе…»
Но почему-то ей больше совсем не хотелось встречаться со своим неверным любовником. Ольга даже не поняла, что против своей воли исполнила желание Ордынцева: она оставила его в покое – просто отвязалась!
Господи, пусть все оставят ее в покое! Как же Надин этого хотелось… Она стояла на палубе корабля. Прежнее отчаяние, сжигавшее все внутри, вновь обрушилось на нее. Кругом царили обман и предательство. Куда податься теперь? Возвращаться в Москву и прятаться в родительском доме?.. Надин представила участливые лица знакомых. Все сразу станут ее жалеть. Как же, звезда превратилась в неудачницу. Отпразднуем это событие!
Слава богу, что все это случилось в Одессе. Через полчаса после безобразной сцены в доме мужа, она оказалась в порту. Ей было все равно куда плыть, а первый уходящий корабль шел в Крым. Капитан сообщил, что везет доски для новой конторы в Ялте, где уже закладывают порт. Если даму такой маршрут устраивает, он ее с удовольствием довезет.
Они вышли в море, и Стеша, сразу же испытавшая приступ морской болезни, прилегла в каюте, но Надин не хотела уходить с палубы. Она повернулась спиной к Одессе и глядела в открытое море. Соленые брызги от поднявшихся волн осыпали ее лицо и волосы, она оперлась на борт и заглянула вниз. Вода смотрелась темной, с барашками белой пены на гребнях, морская бездна завораживала: перегнись через борт – и она примет, и не станет ни боли, ни отчаяния, ни унижения…
Надин показалась, что в темных волнах, как в зеркале, мелькнуло лицо ее соперницы. Княгиня Ольга злорадно смеялась: она радовалась тому подарку, который собиралась сделать ей законная жена ее любовника.
«Тогда она победит, а я сдамся, – поняла Надин, и ее передернуло. – До чего я докатилась, если мне в голову приходят такие мысли?! Мама оставила на меня Любочку, а я даже ни разу не вспомнила о сестре. Стыд! Не я первая – не я последняя, многим женщинам не везет с мужьями, но они находят для себя достойный выход из положения. Как там сказала Зизи? Любимый просто уехал – но он останется в моем сердце. Жизнь как-то наладится, я найду, чем заняться, надо только дождаться того дня, когда я смогу написать мужу письмо, а пока буду просто жить».
Надин подставила лицо холодным брызгам. Она вспомнила княгиню Волконскую, певшую в тот бесконечно далекий вечер в Москве, и с проснувшейся в душе надеждой повторила:
Окна в спальне выходили на огромную плоскую гору. По утрам над макушкой горы сгущался туман, а может, это были низкие облака, и тогда гора печалилась, закрываясь от солнца, встающего над морем, а вместе с ней грустила и Надин. Тупая боль, поселившаяся в ее сердце, не проходила, наверное, просто не находила выхода. Надин казалось, что судьба загнала ее в каменный лабиринт, по которому, сколько ни броди, к свету все равно не выйдешь.
Она понимала, что бога гневить нельзя: провидение заботилось о ее жизни и здоровье, чем еще можно объяснить то, что она вспомнила лишь однажды услышанное название имения мужа в Крыму. Слово «Кореиз» всплыло в памяти именно в тот момент, когда она, стоя на берегу пустой бухты, где еще не было даже и намека на новый порт, мучительно решала, что делать дальше. Мрачный возница, сгрузивший с подводы большую кучу валунов, с подозрением посмотрел на Надин, когда та попросила довезти их со Стешей до города.