Кира с трудом слезла с лошади, которая теперь снова казалась воплощением кротости и невинности. После безумной скачки, которая длилась всего-навсего пятнадцать минут, но которая показалась Кире вечностью, у девушки дрожали ноги, тряслись руки, и ей смертельно хотелось сделать хороший глоток коньяка, чтобы снять стресс.
– Нет, нет! – энергично запротестовала все та же худенькая невзрачная девушка, которая только что поздравляла Киру. – Тут пить не стоит. Лошади не выносят запаха спиртного!
– И что? Они могут выкинуть нечто похуже, чем эта ваша Звездочка? – прошипела в ответ Кира и глотнула из своей серебряной фляжки.
Стресс мигом снялся. Но подойти к лошади Кира теперь отказывалась наотрез.
– На первый раз достаточно! – уверяла она Лесю, наблюдая с безопасного расстояния, как подруга мерно трясется в седле совершенно чумового, на первый взгляд, коня.
У этого жгуче-вороного брюнета была лохматая длинная челка, закрывающая ему глаза, густая грива и длинный хвост. И его лоснящаяся шерсть так и сверкала под солнцем. А под кожей переливались стальные мускулы. И что бы вы думали? Это воплощение сатаны мирно прошагало по кругу, ни разу не сделав попытки не то что пуститься в безумную скачку, но даже не пожелав сменить свою плавную рысь на более активный аллюр.
– Я ничего не понимаю в лошадях, я ничего не понимаю в мужчинах, я ничего не понимаю в этой жизни, – с грустью констатировала Кира самой себе, наблюдая эту картину. – Даже удивительно, как я до сих пор жива.