С Уиллом я почти не виделась. Луиш вел себя мило, но в основном изображал, будто меня не существует, и я до чертиков устала от Каталины. Можно подумать, я ее рабыня. «Принеси то! Подай это! Воды! Немедленно!»
Тьфу.
Жду не дождусь приезда Холли через пару дней, чтобы побродить по базарам в Манаме. Мне не с кем было отправиться смотреть достопримечательности, а очень хочется увидеть огромную соборную мечеть Аль-Фатиха и, если получится, знаменитое дерево, которое несколько столетий растет посреди пустыни, потому что у его корней есть подземный источник! Его называют Древом Жизни, Шаджарат-аль-Хайят, или как-то так.
Да, у меня было предостаточно времени ознакомиться со всеми туристическими брошюрами в номере, можете себе представить?
Но на пятый день решаю, что с меня хватит, и ради смены обстановки спускаюсь в бар отеля. В отличие от соседней Саудовской Аравии алкоголь в Бахрейне разрешен, но пить мне тут не с кем. Уилл практически трезвенник, а Луиш… это Луиш. Но после четырех одиноких вечеров у бассейна и валяния перед теликом в номере у меня созревает мысль, что если так уж получается, напьюсь одна. Хотите — зовите меня алкоголичкой.
Из бара открывается вид на бассейн, за которым простирается голубой океан. Стою и пару минут любуюсь пейзажем, попивая коктейль через соломинку. А потом обнаруживаю за столиком у окна темноволосого мужчину. Луиша.
Волна облегчения заставляет меня зарыть топор войны и направиться к нему. Уже совсем рядом до меня доходит, что у него, возможно, свидание, но отступать уже поздно. Луиш меня заметил.
— Привет, плюшка, — здоровается он.
Сажусь, слишком соскучившаяся по обществу, чтобы огрызаться.
— Привет, testa di cazzo, — с улыбкой отвечаю я.
— Головка члена?
— Ты быстро учишься.
— А то. Выпьем! — Он наклоняется вперед и чокается со мной.
— Что пьешь?
— Водку с тоником.
— А знает ли об этом твой личный тренер? — приподнимаю бровь я.
— Нет, если ты не собираешься с ним поделиться.
— Посмотрим на твое поведение.
Он улыбается, и я усаживаюсь поудобнее.
— Ну что, как тебе здесь? — спрашивает он, покачивая своим стаканом.
— Скучно.
— Не с кем поиграть?
— Нет. Скучаю по Холли.
— Можешь поиграть со мной.
— Думаю, у тебя и без меня женщин хватает.
— Но не сегодня, плюшка.
— Отвали. Или как ты тогда сказал? Va se lixar?
— Ты даже запомнила. Говоришь по-португальски?
— Боюсь, нет. Только по-итальянски.
— Почему именно этот язык?
— Моя мама итальянка, — объясняю я. — Хотя я большую часть жизни прожила в Америке.
— Значит, тебя воспитывали двуязычной?
— Забавно, но нет. Мама никогда не говорила со мной по-итальянски. Я выучила язык уже в подростковом возрасте.
— Типа возвращение к корням?
— Верно. — М-м-м. Весьма проницательно. Для идиота. — Бабушка и дедушка с материнской стороны жили в Италии, и в одиннадцать лет я поехала к ним на летние каникулы. Они плохо говорят по-английски, поэтому я начала учить итальянский по книжкам. Вернувшись в Штаты, взяла курс итальянского в школе. Прости, тебе, наверное, скучно.
— Вовсе нет, — отрицает Луиш. — А что насчет твоего имени? Дейзи Роджерс звучит не очень по-итальянски.
— Нет, это со стороны отца. А мои второе и третье имена вполне подходят: Паола Джузеппе. Паолой меня назвали в честь бабушки, а Джузеппе — мамина девичья фамилия.
— Паола. Слышится тут что-то дерзкое. Думаю, подходит тебе больше, чем Дейзи.
Не впервой мне такое слышать, и при воспоминании о предыдущем разе меня передергивает.
— А ругаться по-итальянски кто тебя научил?
— Один мальчик, с которым я встречалась, — смеюсь я.
— Ага! Понятно.
— Папе это очень не понравилось, — добавляю я.
Луиш с интересом наклоняется вперед.
— Лицемерно звучит, если учесть то, что он женился на твоей маме.
— Я и без тебя знаю, что мой папаша лицемер.
Стоп, с чего я ему все это рассказываю? Надо сменить тему.
— А что насчет тебя? Ты в хороших отношениях с семьей?
— Нас очень много, но в целом да.
— Много?
— Мама, папа, три сестры и четверо братьев.
— Ничего себе!
— Тринадцать двоюродных братьев и сестер, пятеро дядьев и четыре тетушки.
— А бабушки и дедушки?
— Все живы и здоровы.
Вздыхаю.
— Ух ты. Завидую белой завистью.
Он снова откидывается на спинку стула. Делаю то же самое и ставлю мыски серебристо-серых балеток на подножку.