- Проезжайте через ворота в конце дороги, - Сглотнул Палмер, действие было отчётливо слышно в тишине внедорожника. - И еще пятьсот ярдов вниз по грунтовой дороге. - Местный альфа мельком посмотрел на Маркуса. - Она ограничена землей в настоящее время. Вход на ее территорию может быть опасным для вас, Альфа.
- Я понимаю. - Маркус еле сдерживал свою ярость. Чем ближе они подъезжали к этой таинственной ведьме, тем больше он был уверен, что Джастин Палмер был неправ, и Пенелопа Литтл была то, что надо. Для него.
Они обогнули последний изгиб, с рядом диких деревьев, которые закрывали видимость на прекрасный дом, который почти заставил его задохнуться от восторга. Благодаря широкому с запахом крыльцу и высоким колоннам, казалось, будто его вырвали из историй о южных плантациях, он был предназначен для создания семьи. .
Черт, будто одна эта мысль не была достаточным доказательством того, что он нашел свою пару, он не был уверен, что еще могло заставить его думать так о доме. Маркус Толсон? Семья? Он никогда не хотел этого, но с Пенелопой...
Как только автомобиль остановился, Маркус выпрыгнул из внедорожника и поспешил к женщине, стоявшей на крыльце, которая, казалось, ждала их прибытия. Он бегло осмотрел женщину, отметив, что она была похожа на женщину, которую он считал своей парой.
- Альфа! - Палмер закричал на него, но крик был быстро подавлен рычанием, а затем ворчанием.
Линкольн слишком наслаждался подавлением местного альфы.
Маркус взбежал по ступенькам, замедлившись, когда был всего лишь в шаге от женщины. Он почувствовал ее магию, казалось, что ее сила буквально светится и исходит от кожи.
- Хозяйка, - Он наклонил голову в знак приветствия, но не подчинения. Он признал ее способности, но не испытывал страха.
- Джорджи будет ею. - Она грустно улыбнулась. – Так что этот идиот тебе наговорил?
- Сказал, что ты ведьма. Вопрос в том, какая.
Ее улыбка превратилась из грустной в насмешку.
– Разве твоя мама не говорила тебе, что спрашивать женщину, какая она ведьма сродни вопросу о возрасте? - Она подмигнула ему.
- Хорошо, - он скрестил руки на груди. - Если ты не хочешь отвечать на этот вопрос, ответь на другой: назови причину, по которой я не должен убить тебя прямо сейчас. Вмешательство в спаривание льва, особенно альфы, является смертельным преступлением.
- Я не помню, что бы вмешивалась в твои поиски пары. Я могла бы отобрать ее. - Она щелкнула пальцами. – Вот так.
Маркус зарычал.
- Так ты говоришь, что она моя?
- Я говорю…
Ее прервал громкий, неприятный гудок приближающегося транспортного средства, маленький автомобиль ворвался на поляну со столбом пыли и летящих камешков. Через секунду автомобиль остановился, водитель выбежал и мчался по земле. Его ум был перегружен видением сочного, обнаженного тела Пенелопы. По крайней мере, пока на ее месте не появилась львица.
Ее гнев, ярость, ударили по нему за долю секунды, до того, как ее тело опрокинуло его на землю. Он должен быть в ярости, желая уничтожить женщину, которая смогла пробиться сквозь охрану и с легкостью напала на него. У нее была власть над ним, ее зубы в миллиметре от его уязвимого горла, и ее слюна капали на его кожу.
Да, он должен выпустить смертоносные когти и отпихнуть ее от тела и оттащить к потертому полу крыльца. И все же, единственное, о чем он могу думать это о том, как фантастически она пахнет. Ее сладость, ее обольстительный аромат, взывал к его животному. Но не ради сражения. Нет, для того, чтобы соединится с ней, и заклеймить ее, прежде чем кто-то вновь прервет их.
Другие звуки заполнили пространство, большие львы, следующие друг за другом, слова, брошенные сквозь пространство, но женский крик был громче остальных.
- Черт возьми, вы не причините ей вред! - Это был четкий приказ, а затем послышалось приглушенное ворчание. – Прекрати меня лапать, черт возьми. Отпусти меня. Я вырву ваши яйца через горло, и посмотрим, смогу я или нет.
Если бы Маркус не был близок к потере своей жизни от руки его пары, он нашел бы ссору мужественной женщины с его охранниками забавной.
- Я серьезно! Я буду охотиться на тебя, плохой кошак, - женщина закричала снова, обращаясь к Линкольну с использованием нескольких матерных слов.
Это была Пенелопа, обольстительная и разъяренная Пенелопа, впивающаяся в его плоть. Черт возьми, он был тверд, как скала, чертовски возбужден, и вместо того, чтобы сосредоточиться на том факте, что он был на волоске от смерти, он мог думать только о том, как скользит в нее снова и снова. Он хотел ее сейчас так же сильно, как и утром. А возможно и сильнее.