Однако для полинезийцев копра имеет безусловное экономическое значение, хотя скупщики копры жестоко обманывают их. Раз или два в год скупщики посещают коралловые островки и забирают копру, приготовленную к их приезду. На специальных заводах из копры получают кокосовое масло.
Приняв сигнал бедствия с "Дианы", мы, конечно, не стали морализировать по поводу взаимоотношений между купцами и туземцами: в океане гибли люди, и надо было немедленно отправляться на помощь. "Чайка" развила предельную скорость, и атолл Тикехау вскоре скрылся из глаз. Где-то в полдень в сильный морской бинокль мы увидели сначала мачты, а затем и корпус небольшой шхуны, значительно меньшей чем наша "Чайка". Видимо, "Диана" наскочила на риф, хотя на навигационную карту этого района подводные рифы нанесены не были.
За один кабельтов от "Дианы" "Чайка" легла в дрейф и стала постепенно сближаться с поврежденной шхуной. Мы думали, что пострадавшие немедленно завезут к нам на шхуну буксирный трос, но темнокожие матросы только энергично размахивали руками, что-то пытаясь объяснить, а шлюпки не высылали. Наконец, капитан "Дианы" на английском языке прокричал в рупор, что весельных судов на шхуне нет.
Мы были немного удивлены этим, однако сейчас же спустили свою шлюпку и через минуты три уже поднимались по трапу на "Диану". Нас встретил капитан и владелец шхуны — рыжеватый англичанин Джонсон, который бросился пожимать нам руки и благодарить за согласие оказать ему помощь. Джонсон был явно напуган и растерян. Как ни странно, но и привычные ко всему матросы-таитяне тоже имели такой вид, будто только что пережили смертельную опасность. Вряд ли их так напугал риф, на который они наскочили.
Далеко не сразу мы поняли, что именно произошло с "Дианой". Капитан Джонсон начал с жалоб на судьбу, он говорил нам, что совершенно разорен, что "Диане" больше не плавать, что она годится только на дрова и что сам он, капитан Джонсон, сожалеет, что не погиб во время этого ужасного случая. Наконец, из его сбивчивого рассказа мы поняли, что "Диана" плыть не сможет и не затонула только потому, что сидит на мели, вернее, на рифе. Мы прошли на корму и убедились, что капитан говорит чистейшую правду — кормовая часть "Дианы" была пробита насквозь, словно тараном.
Ничего не понимая, мы глянули на Джонсона, но бедняга был так расстроен, что донимать его вопросами мы просто не решились.
Я поручил капитану "Чайки" обо всем договориться с Джонсоном, а сам подошел к матросам, поговорить. То, что я услышал, привело меня в такое состояние, что я невольно схватился за голову и застонал.
— Где оно? Где? — закричал я и бросился к Джонсону, требуя, чтобы он немедленно сказал мне, куда они дели тело животного.
Джонсон выразительно показал пальцем за борт, и я снова схватился за голову.
— Что вы натворили! Как вы могли! — крикнул я совсем растерявшемуся Джонсону и бросился в шлюпку. Через несколько минут я вскарабкался на борт "Чайки", а спустя четверть часа мы с Румянцевым в легких водолазных костюмах-аквалангах уже погрузились в океан под кормой "Дианы".
А впрочем, если я буду рассказывать так путано, вы, видимо, не поймете меня. Поэтому попробую сначала описать обстоятельства гибели "Дианы", как сам их представляю.
Капитан Джонсон вел "Диану" маршрутом, которым проходил уже не раз, и всегда благополучно. Может, в этот раз он немного уклонился от привычного курса, а может, за год изменилась конфигурация дна (и такое бывает), но вдруг послышался отчаянный крик матроса, который случайно оказался на носу, и Джонсон увидел, что вода впереди зеленая, как это, часто, бывает на мелких местах. "Риф!" мелькнуло у него в мозгу, и через несколько мгновений сильный удар потряс корпус "Дианы", и все явственно услышали, как захрустел под днищем шхуны раздавленный полипняк. К счастью, скорость "Дианы" была небольшая, и днище шхуны не проломилось от удара. Матросы-таитяне, — прекрасные пловцы, как и все полинезийцы, — немедленно бросились за борт и установили, что форштевень шхуны врезался в риф, а корма зависла над бездной океанической впадины.
Так первая роковая случайность поставила "Диану" в затруднительное положение, однако опасность была не слишком велика: капитану Джонсону, бывалому моряку, приходилось и раньше садиться на рифы и благополучно сходить с них. Он знал, что неминуемая гибель ждет того, кто наскочит на риф с наветренной стороны атолла; океанский прибой, наверняка, разобьет судно. Джонсону везло в прошлом, повезло и теперь: на востоке от того места, где он наскочил на риф, тянулась цепочка низких островков, о которые дробились океанские валы; а здесь невысокие волны лишь немного поднимали и опускали "Диану".