- То есть, можно было посмотреть на изображение вашей богини и улететь на соседнюю планету, не прихватив ни корабля, ни шаттла, ни даже скафандра?
- Для этого существовали специальные практики, и не так просто было дойти до такого высокого уровня реализации, но знание о том, как это сделать, было открытым. А сейчас символика Ликов трактуется так, как это удобно тем, кто у власти, как правило, редкостным мерзавцам и негодяям.
- А все эти разговоры о бессмертии того, кто соберет все десять драгоценностей Иштар?
- Именно об этом, похоже и грезит Эстель, - капитан поморщился. - Собранные вместе десять драгоценностей богини дают огромную силу. И, если направить ее на себя, то думаю, возможно, даже бессмертие.
- Но вы… Ты же ищешь их не для себя, верно? И не ради денег?
- Я хочу вернуть своей планете былое величие. Я хочу вернуть Зиккурату память.
- Но как это возможно, если в беспамятстве, судя по твоему рассказу, живут уже многие поколения?
- Ты не представляешь, какая сила скрыта в драгоценностях богини.
- Значит, сила, - я прищурилась. - А вы понимаете, как рискуете, рассказывая мне все это?
- Я понимаю, что теперь ты нужна мне еще больше.
- Потому что я - ключ? Что, кстати, могло быть просто совпадением в тот раз и еще не доказано?
- Нет, Тара.
- А почему?
- Потому что ты – это ты.
Что ж, тоже ответ.
Хотя и не ахти какой исчерпывающий.
Значит, он хочет вернуть память своей планете… Он, который бежал с нее в тринадцать лет. В восемнадцать поступил в Земной Филиал Академии Космоса. В двадцать восемь совершил свой первый полет в качестве капитана третьего ранга. В тридцать два смог купить Персефону и заняться поисками сокровищ, которые могут освободить жителей его планеты от страданий. И вот он сидит сейчас рядом со мной и рассказывает о Зиккурате, об Иштар, о чудесах, что когда-то она даровала людям. О подлом предательстве, что некогда в корне изменило жизнь семилетнего мальчика, забытого сегодня кхастла, о нерукотворной статуе, оставшейся там, на Зиккурате, украшенной драгоценностями богини, переданными людям для того, чтобы вспомнить. Переданными эманацией Иштар.
Капитана трудно было назвать писаным красавцем – его внешность не вписывалась в общепринятые каноны, и, на мой взгляд, в этом было его преимущество – Эддар не был похож на сиропных кудрявых вьюношей с первых полос журналов-голограмм, или деланно-брутальных мачо. Извините, но все наносное – это дурной тон. В Эддаре же чувствовалась сила и мощь, и вместе с тем он был каким-то благородным, что ли. М-да, вспоминая его выходку с костюмом пирата и голографическим какаду на плече, нельзя не отдать должное его сообразительности и изобретательности… Впрочем, я не против оказаться втянутой в поиск сокровищ древней богини. А еще… у него очень красивые руки. Широкие скулы, нос с небольшой горбинкой, тонковатые, но выразительные губы. Прямой, вызывающий взгляд. Аметистового цвета глаза с фиолетовой радужкой и медный оттенок кожи. Темные волосы, собранные в низкий хвост. Широкие плечи, рельефное, даже местами слишком рельефное, тело.
Кажется, я настолько увлеклась разглядыванием мистера Эддара, что совершенно перестала слушать, о чем он говорит. Надеюсь, он этого не заметил. А, все о том же. «Глубинный смысл неподвластный разуму», «одного Лика было достаточно для прозрения и освобождения от страданий», «скрытые возможности разума». Я ничего не пропустила.
- На Зиккурате два солнца – белое и красное, - продолжал он.
- Это невозможно, - безапелляционно заявила я, желая показать, что внимательно слежу за ходом беседы, - Не может планета вращаться вокруг сразу двух звезд.
- В действительности, солнце одно, белое, - кивнул мне Эддар, - Красное – это оптический обман из-за особенностей состава верхних слоев атмосферы. А вот лун действительно две – также белая и красная. У планеты два спутника. Белая – похожа на земную, а красная показывается только раз в год. В древние времена это был великий праздник, а теперь в эту ночь совершаются кровавые жертвоприношения.
- Человеческие?! – ахнула я.
Капитан вздохнул.
Нет, я решительно начинаю его понимать!
Нашу милую и познавательную для меня беседу прервал истошный женский вопль.
Римма!
Глава 31
Не теряя ни секунды, мы с капитаном рванули в лабораторию. Именно оттуда раздавались крики старшего научного сотрудника. Одновременно с нами в лабораторию вбежали Деммиз с Атлантом, и даже Мини с Мики. Левочка, видимо, решил, что хватит с него «наших заскоков». Это его выражение, не мое! Впрочем, механика можно было понять. Экспедиция у нас задалась развеселая, жаль, всего не расскажешь.
Кандидат космозоологии уже перестала издавать звуки, которые легко сделали бы честь любой банковской сигнализации, и теперь стояла с вытаращенными глазами и полуоткрытым ртом, указывая пальцем на небольшую зеленую птичку с красным клювом и золотым хохолком. Ничего особенного, на мой взгляд. Птичка как птичка.
- Что случилось? – первый пилот обнял подругу за плечи, а второй нехорошо покосился на нас с капитаном. Развела руками, мол, ничего не понимаю, о чем ты.
- В-в-видите? – заикаясь, задала нам всем вопрос Римма.
Мы поспешили заверить ее, что видим.
- И я в-в-вижу, - икнула Римма.
Мы озабоченно переглянулись.
- Так я и знала – доработалась, - вздохнула я. - Вот что бывает, когда сутки проводишь в лаборатории!
К моему удивлению, Демиз поддержал меня:
- Сколько раз ей повторять! Трудоголизм – это диагноз.
Второй пилот тоже не остался в долгу:
- Неуравновешенное психическое состояние. Возможность склонности к агрессивному неадекватному поведению. На месте капа я бы…
В этот момент Римма опять вскрикнула, но как-то уже жалобно, что ли…
Мы проследили за направлением ее руки – все в порядке.
- Ее нет.
Ну да. Птички той зелененькой не было. Но это же не повод, чтобы визжать. Нет, подруга явно переработала. Надеюсь, это еще можно поправить. У меня там припасена как раз для таких случаев…
В следующий момент взвизгнули уже мы обе, потому что вышеупомянутая птичка возникла на том же самом месте из воздуха, укоризненно посмотрела на нас с Риммой и по-куриному склонила голову на бок.
- Как так? – спросил у капитана Деммиз. Тот пожал плечами.
- Ой! Хлопнул себя по металлическому лбу Атлант, - я, кажется, знаю, в чем дело. Я вот обнаружил недавно, еще когда с Арттдоумие стартовали, наверно, тебе, - он протянул Римме конверт со сверкающей надписью:
«Уважаемому космическому орнитологу с Земли от скромного коллеги с Арттдоумие».
Римма недоуменно раскрыла конверт. Он оказался пуст. Она растерянно потрясла его вверх ногами. Бесполезно. Конверт был совершенно пустой.
Раздался мелодичный приятный мужской голос:
- Уважаемая мисс Рим Цхинг Фун, к сожалению, за неимением достаточного времени я не смог предоставить Вам достаточной возможности для того, чтобы меня, должным образом обследовать, как Вам бы хотелось. Поскольку орнитология также входит и в список моих приоритетных интересов, и мы, в некотором смысле с Вами коллеги, оставляю Вам данный образец. Его зовут Юдвиг, в питании неприхотлив, уверен, что в Ваших заботливых руках ему будет хорошо. Исследуйте на здоровье – Юдвиг очень любит компанию. С уважением, Ваш Нес.
- Ваш Нес?! – недобро нахмурился Деммиз.
Впрочем, вид у Ри был настолько ошарашенный, что первый пилот решил сменить гнев на милость.
- Так значит, вам всем не померещилось тогда, раз ваш призрак вам письма пишет, - с изрядной долей скептицизма в голосе прокомментировал случившееся Атлант.
- Только Юдвига на моем корабле не хватало для полного счастья, - пробурчал Эддар, - Интересно, какие здесь еще подарочки с Арттдоумие? Может, по моему кораблю ходит до поры до времени невидимая корова? Или невидимый крокодил засел в душевой?!
Я ойкнула и почему-то схватила капитана за руку, что вызвало у него довольную улыбку, а у Деммиза снисходительную. Римме было не до меня, а вот второй пилот скрестил на груди металлические руки.