- Отсталой, кажется, так ты сказала, - Цалибу улыбнулась. - Ну-ка, - она щелкнула пальцами, и в руках одной из вошедших взвился хлыст, который в следующий миг опустился на обнаженное плечо Ишмы, оставляя на нем тонкую полоску. Следующий удар заставил рабыню упасть на колени, пытаясь закрыть лицо и грудь.
Я рванулась к ней на выручку, но меня держало сразу две пары рук.
- Ты – Статуя, - мурлыкала Иннатха, с удовольствием наблюдая за поркой и моей реакцией, я не хочу, чтобы твоя кожа покрылась отвратительными шрамами – она должна услаждать мой взор и взор моих гостей, пока мне не надоест. А вот из этой презренной рабыни получится превосходная девочка для битья. Отныне она будет получать все твое наказание. Кажется, ты назвала меня маньячкой?
Ишма плакала в голос, выла с искаженным от боли лицом, катаясь по полу – к первой женщине, ловко орудующей хлыстом, присоединилась и вторая.
- Прошу вас! Пожалуйста! Прекратите это! Я сделаю все, что вы хотите! Все!!
- Ну вот и чудесно, - Иннатха щелкнула пальцами, и женщины прекратили избивать маленькую рабыню.
Ишма затихла, только тоненько и очень жалобно скулила.
Видимо ей было совсем плохо.
- Прошу вас, ей нужна помощь, - я не могла сдержать слез, глядя, что ровная смуглая кожа девушки местами превратилась в обрывки лохмотьев.
- Не хочешь, чтобы она мучилась, или не хочешь, чтобы у нее остались шрамы? – весело спросила меня Цалибу.
- Не хочу ни того, ни другого.
- Что ж. Может быть, я и отдам приказ помочь ей. Знаешь, у меня есть чудесная глина – несколько притираний, и на ней не останется и следа. Но ты пока не доказала мне свою преданность и готовность служить… В подвал и на цепь ее, - равнодушно кивнула она женщинам.
Те подхватили Ишму под руки и поволокли прочь.
- И смотрите, не подпускайте к ней голодных леопардов, - крикнула вслед им Иннатха, и, уже обращаясь ко мне, добавила: - Мы же не хотим, чтобы мои кошки обглодали личико твоей подружки, правда? От этого глина уже не поможет, - и она наигранно вздохнула.
- Что вы хотите? Как мне заслужить помощь для Ишмы?
- Ты в самом деле хочешь доставить мне удовольствие? – и Цалибу обошла вокруг меня, проводя нежной ладонью по коже на спине, бедрах, груди. Она наклонилась к моей шее и с силой втянула воздух. - И пойдешь на все, чтобы понравиться мне…
Тщательно пытаясь преодолеть приступ тошноты, я кивнула.
- Вот и славно.
Цалибу наконец-то оставила меня в покое и улеглась на высокое ложе.
Потянулась, как сытая кошка, и сказала:
- Сегодня у меня гости. А тебе следует знать свое место, Статуя. Будешь услаждать наш взор. Дашь раскрасить свое тело, и встанешь, как тебе скажут на постаменте. Будешь стоять там, пока мне не надоест. Каждое твое движение – десять ударов плетьми твоей бывшей рабыне, поняла?
- Поняла.
- Обращаться ко мне следует «Госпожа» или «Цалибу».
- Я… Поняла, Цалибу.
- Увести ее. Подготовить для вечера, - Цалибу тут же потеряла ко мне интерес и поманила смуглой изящной рукой рабыню. - Иди сюда, Ферната, нам нужно придумать, как навсегда избавиться от внимания це-Цали Яклина.
Глава 76
Пришлось пройти через ряд безболезненных, но унизительных процедур. Меня мыли, скребли жесткой щеткой, натирали кремом, делающим поверхность кожи матовой, расписывали красной и золотой краской, покрывая узорами все тело. Лицо полностью покрыли красной краской, подведя золотом только брови, глаза и губы, напоследок накинули одну прозрачную красную накидку на волосы, а другой задрапировали тело. Не сказать, чтобы она сильно что-то скрывала, но, я уже была готова к тому, что придется развлекать Цалибу и ее гостей обнаженной.
- Терпи, Статуя, - внезапно сказала одна из женщин на космолингве. - Это еще не самое плохое, что могло случиться с тобой во Дворце. Большинство подарков Цалибу не доживают до следующего утра.
- Я очень боюсь за Ишму, - тихо сказала я.
- Как только я закончу с тобой, позабочусь о твоей рабыне. Дам ей целебный отвар и облегчающие боль травы – она сможет впасть в забытье и поспать. Госпожа ничего не узнает.
- Спасибо. У меня нет ничего, чтобы отблагодарить вас.
- Не нужна мне твоя благодарность. А это тебе, - она протянула мне дымящийся кубок, - Пей смело. Это затуманит твой разум и расслабит тело, одновременно делая его крепким, но бесчувственным. Иначе не выстоишь. А стоять, возможно, придется всю ночь.
Я послушно выпила обжигающий отвар. Действие проявилось сразу. Я никогда не баловалась ни сладкой пыльцой, ни другими дурманящими субстанциями – как натуральными, так и синтетическими, но думаю, эффект был похожим. Все происходящее потянулось туманной дымкой, включая и мои мысли. Не хотелось шевелиться, и другим рабыням пришлось за руки отвести меня в зал, где предстояло работать живым истуканом.
Напротив меня стояла знакомая статуя из Замка Ньола – я и не поняла, что меня раскрасили и одели так, что я стала ее точной копией. Придав моему телу нужную форму, та же женщина шепнула мне на ухо:
- Теперь не шевелись. Здесь за тобой наблюдают отовсюду. Терпи.
Я хотела кивнуть ей в ответ, или сказать хотя бы что поняла, поблагодарить, но ничего не получилось. Тело не послушалось, а рот не открылся. Женщина удовлетворенно кивнула и удалилась с другими рабынями.
Хорошо, что она поможет Ишме – мне показалось, или я думала эту мысль целых полчаса?
На смену бесконечным за последнее время волнениям, страху, отчаянью пришла волна отстраненного равнодушия. Даже, когда я увидела, как в покои, вслед за Цалибу входят Эддар, Римма, Дем и Левочка, на моем лице не дрогнул ни единый мускул.
Надо сказать, выдержке друзей можно позавидовать. Если не знать их так хорошо, как я, можно и не заметить выражение глаз Риммы и играющие желваки на щеках Эддара.
Видимо, из-за выпитого отвара я то и дело теряла нить происходящего, как бы теряла сознание, отключалась, одновременно присутствуя, слушала и понимала каждое слово, и тут же забывая то, что услышала. Следить за ходом беседы Цалибу с моими друзьями было невероятно трудно, а стоялось в одном положении наоборот, легко. Слава прогрессу, женщина, давшая мне это средство, не обманула.
Я пыталась сосредоточиться на том, что они говорят, и не могла. И тем более не могла оценить старания группы танцовщиц в струящихся, летящих одеждах. Цалибу и Эддар с Ри и Демом расположились на подушках, между двумя постаментами, на которых стояли я и статуя бывшего кхастла Бравиш.
- Да, видите, нашлась ваша подруга, - удалось ухватить одну фразу Цалибу, из которой я поняла, что друзья уже искали меня здесь.
Видимо они предлагали Иннатхе выкуп за меня, но Цалибу отказывалась.
Наконец капитан открыл перед ней плоский черный футляр. Сверху мне было видно, что в нем лежал жезл, увенчанный двумя раскрытыми огненными крыльями, увитый золотыми змеями – совсем как на моей татуировке. Рядом лежал миниатюрный бич, из драгоценного черного альмандина. Значит, тогда, в гостинице, я все поняла правильно – вот оно, лучшее доказательство, что Эддару удалось изъять у Леднева живые кристаллы. Копии, выращенные из них, нипочем не отличить от оригиналов.
Иннатха с сомнением взглянула на меня.
- Татуировки на ее руках – копии истинных драгоценностей богини, - проникновенно сказала Римма, и Дем кивнул.
В знак подтверждения, наверно.
- И вы хотите выкупить свою подругу за бесценные артефакты? – Иннатха недоверчиво прищурила темные глаза.
- Артефакты они только на Зиккурате, - сказал Эддар.
- А в традициях нашей культуры человеческая жизнь ценится дороже любой драгоценности, - сказал Дем.
- Какие занятные у вас обычаи.
Иннатха опять бросила взгляд на содержимое футляра.
- Но этого мало, - она улыбнулась Эддару и даже под воздействием отвара мне очень не понравилась ее улыбка, - Я согласна обменять вашу подругу на священные артефакты моего народа, и еще в обмен на вас.
Видимо, вытянувшиеся лица моих друзей рассмешили Цалибу. Запрокинув голову, Иннатха расхохоталась:
- Да не навсегда, не бойтесь, я пошутила. Просто вы могли бы остаться моим гостем на эту ночь, и мы как следует отпраздновали бы такую выгодную для обеих сторон сделку.