Возможно, Ребекке жизнь миссис Стаббс могла показаться суровой и неблагодарной, но в глазах фермерши, когда она смотрела на своих детей, светилась нежная мягкость, а когда она встречала мужа после тяжелого трудового дня, на лице ее было написано счастье.
Вечером, когда Джулиан и Ребекка остались одни наверху в сарае, она услышала, как он вздохнул, усаживаясь на сено, чтобы снять сапоги.
— Устал? — спросила она. Он улыбнулся:
— Прошло много лет с тех пор, как я занимался подобной работой. Но это приятная усталость. Я был рад помочь.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — откликнулась она, прислонившись к открытому окошку. В доме фермера одна за одной гасли свечи, и темнота, казалось, поглотила все вокруг.
— Ты тоже тяжело поработала. Откуда ты знаешь, как доить коров?
Она рассмеялась.
— Ты не один такой, кому нравилось помогать слугам. Когда мне было двенадцать, я ускользала с молочницей, чтобы посмотреть на коров вблизи. Она приставляла меня к работе, и мои пальцы так после этого болели, что я раз и навсегда зауважала слуг, которым приходится так тяжко работать.
— Надеюсь, твоя мать была не очень этим огорчена?
— Я никогда ей этого не рассказывала. Заявляла, что пальцы мои перетрудились за вышиванием.
Джулиан расхохотался.
Ребекка подошла к нему, наслаждаясь веселой дерзостью, с которой он оглядывал ее тело.
— Ты же сказал, что очень переутомился… устал, — пробормотала она, опускаясь позади него на колени и начиная поглаживать тугие мышцы его плеч.
Он быстро обернулся, набросился на нее, и она со смехом обнаружила, что уже лежит, распластавшись на сене.
— Вовсе не устал! — твердил он, целуя ее.
Много времени спустя она уснула в его объятиях, обнаженная, сытая, утомленная.
Через несколько часов она проснулась, вся дрожа. Но едва она начала подниматься с сена, как Джулиан приподнялся на локте.
— Что-то не так? — спросил он.
— Просто дует от открытого окна, — пробормотала она. — Я закрою ставни.
— Оставайся на месте, — промолвил он.
Она понимала, что он снова старается защитить ее от забот, но в полусне приняла это тихо и мирно, хотя задрожала, почувствовав еще больший холод, когда он ее покинул.
Когда он не поторопился вернуться к ней, Ребекка внимательно посмотрела на его силуэт в окне и протянула:
— Джулиан?..
— По-моему, я что-то услышал в доме, похоже на детский плач. И свет там горит.
Она поднялась на ноги и натянула сорочку, потом отнесла одеяло к Джулиану и накинула ему на плечи. Он ловко закутался в него и рассеянно улыбнулся ей. Стоя рядом, Ребекка смотрела на свет в окне кухни.
— Ты думаешь, это что-то необычное? У них ведь так много детей.
— Но нет младенцев и нет повода вставать к ним ночью. — Он поколебался. — У меня нехорошее предчувствие. Мистер Стаббс днем упомянул, что в деревне к северу бродит какая-то лихорадка. А еще раньше я слышал, как один из мальчиков кашлял.
Она кивнула, зная, что Джулиан тщательно за ней присматривает. Но его слова ее не испугали. Она всю жизнь провела в тревогах из-за своих болезней и давно притерпелась к мыслям о них. Что будет, то будет. Все равно она никак не может на это повлиять.
Однако она вцепилась руками в оконную раму, думая о милой фермерской семье.
— Нам следует пойти к ним.
— Пойду я, — нахмурился он.
— Мы пойдем оба, Джулиан. — И, видя, что он намерен возразить, добавила: — Я не могу полностью оградить себя от жизни. Я ведь не заболела в манчестерской ночлежке. Я сильнее, чем была… и здоровее. Со мной все будет хорошо, но я не смогу себе простить, если мы ничего не сделаем, чтобы помочь этим великодушным людям.
Они быстро оделись и в темноте прошли к дому. Когда Джулиан постучал, мистер Стаббс выглянул в боковое окошко и открыл дверь. Он был босой, не заправленная в брюки рубашка болталась.
— Простите, что вмешиваемся, мистер Стаббс, — сказал Джулиан, — но мы заметили свет и…
Ребекка, завидев, что жена его стоит у очага и держит ребенка, протиснулась к ней мимо мужчин. Миссис Стаббс выглядела расстроенной и напуганной, ее пышные волосы небрежно рассыпались по плечам. Она с трудом выдавила из себя улыбку:
— Простите, что побеспокоили вас, миссис Хилл.
— Никакого беспокойства, — ответила Ребекка, подходя ближе. — Я просто не могла уснуть.
Миссис Стаббс держала на руках одного из сыновей. Ему было не больше шести лет. В таком возрасте дети обычно вырываются из рук родителей, но сейчас малыш вяло лежат и тихо кашлял. Он прижимал пальцы к горлу, пытаясь вздохнуть.