– Ты нужна мне, – нехотя признался Рейф. Он был сильным, гордым, бесстрашным и до сих пор ни в ком не нуждался. Зная, как ему сейчас тяжело, Иден обняла его.
– Тебе нужно поесть и немного поспать.
– Я лягу в постель, если только ты ляжешь вместе со мной.
У Иден пересохло во рту. Его просьба потрясла ее, но она не должна сдаваться.
– Тебе требуется отдых, – напомнила она ему дрожащим голосом. – Увидимся позже.
Через час Рейф присоединился к ней за ужином, но почти не притронулся к еде и снова отправился в больницу.
Следующий день проходил по этому же сценарию, до тех пор пока Рейф не позвонил и не сообщил, что у его отца случился еще один инфаркт.
Иден хотела приехать и поддержать его, но Рейф убедил ее не делать этого, и она легла спать. Девушка долго лежала, прислушиваясь к тишине, боясь, что зазвонит телефон, пока наконец не заснула.
Когда Иден открыла глаза, было три часа ночи. В свете луны она увидела Рейфа, сидящего у нее в ногах. Его плечи ссутулились, лицо выражало такую муку, что сжалось сердце. Ей захотелось утешить его, и она обняла его за шею.
– Как Фабрицио? – неловко спросила она, опасаясь худшего.
– Ему немного лучше. Он сицилиец и так просто не сдастся. – В его голосе слышалось обожание, и Иден надеялась, что Фабрицио поправится.
– Я рада, – ответила она, и Рейф повернул голову и поцеловал ее.
– Я хочу заняться с тобой любовью, cara. Ты даже не представляешь, как сейчас нужна мне.
Разве она могла отказать любимому мужчине?
Через несколько дней Фабрицио быстро пошел на поправку, чем немало удивил родных и врачей. Ему предстоял долгий курс лечения, но его жизни больше ничто не угрожало, и Рейф немного успокоился.
После ночи страсти Иден думала, что теперь их отношения выдержат любые испытания, но Рейф почему-то избегал ее. Должно быть, он сожалел о своем проявлении чувств и надеялся, что она не строит иллюзий на этот счет. Он больше не предлагал лечь с ним в постель, а сделать это самой ей не позволяли остатки гордости.
Гордость – плохой советчик, размышляла грустная Иден, проведя в одиночестве еще одну ночь. Ей так не хватало Рейфа! Он был вежлив и предупредителен, но отчужден, и она ощущала, что конец неизбежен. Их отношениям был причинен слишком большой вред, и они не могли продолжаться.
За день до отъезда в Монако к Рейфу пришел посетитель, которого она приняла за одного из деловых партнеров. После этого визита его отношение к ней только ухудшилось. Во время полета Рейф был внимателен, но Иден не могла пробиться сквозь стену, которую он воздвиг вокруг своего сердца. Да, скоро ей предстоит вернуться в Англию и попытаться склеить осколки своей жизни.
В аэропорту Монако их встретила толпа фотографов. Интерес к Рейфу был подпитан внезапной болезнью его отца. Представители прессы во всем мире гадали, повлияет ли она на его выступление в соревнованиях. Им не стоило беспокоиться, подумала Иден, когда Рейф с невероятной скоростью первым промчался мимо клетчатого флажка. Впрочем, она сама нервничала так, будто принимала участие в гонках.
Это его жизнь, осознала Иден, наблюдая за тем, как Рейф с видом триумфатора стоит на пьедестале, поливает толпу шампанским и улыбается красоткам, собравшимся вокруг него. Он миллионер, плейбой, весь мир лежит у его ног, и, хотя Иден страстно любила Рейфа, она больше не в силах ездить с ним и ждать, когда наскучит ему.
Когда они вернулись в Милан, он посадил Иден в лимузин, который должен был отвезти ее на виллу, а сам отправился в больницу.
– Может, мне следует поехать с тобой? – спросила она, но Рейф покачал головой.
– Нет, не сегодня. Нам с отцом нужно многое обсудить наедине, – добавил он, внезапно помрачнев.
Больше он ничего не сказал, да и зачем? Она не была членом его семьи, и теперь, когда Фабрицио пошел на поправку, Рейф не нуждается в ее поддержке. Его холодность по, отношению к ней доказывала это.
В окнах виллы не горел свет, когда спортивная машина Рейфа въехала в ворота. Несомненно, София уже давно легла спать, подумал он, посмотрев на часы.
А как насчет Иден? Ждет ли она? Следовало бы ей позвонить, но Рейф расстроился после разговора с отцом. Единственным способом снять стресс для него была скорость, и он, должно быть, проехал несколько сотен миль, прежде чем вернулся домой. Вождение автомобиля всегда успокаивало его, и, сосредоточив все свое внимание на дороге, он не мог думать об Иден и о том, как был к ней несправедлив.
Рейф открыл дверь спальни для гостей, но Иден там не оказалось. На кровати не было постельного белья, и он ужасно испугался, когда обнаружил пустой гардероб. Рейф был готов к тому, что Иден может уйти после всего, что произошло, но не ожидал этого так быстро.
Его сердце бешено заколотилось, когда он увидел полоску света под дверью своей спальни. Он распахнул дверь с такой силой, что она чуть не слетела с петель. На мгновение ему показалось, что Иден решила вернуться в эту комнату, но чемодан, лежавший на кровати, разбил вдребезги все его надежды.
– А я думала, что ты сегодня не приедешь ночевать, – холодно заметила Иден, избегая его взгляда. Присмотревшись повнимательнее, Рейф заметил на ее щеках слезы, и у него защемило сердце.
– И куда я, по-твоему, должен был отправиться, cara? – мягко спросил он.
Она пожала плечами.
– Думаю, в твоей записной книжке нет недостатка в женских именах.
– Ты единственная женщина, которая мне нужна, – заверил он.
– Я тебя умоляю, Рейф, не надо притворяться. Я всего лишь твоя любовница, и больше никто. Ты ясно дал мне это понять.
– Я был несправедлив к тебе, Иден.
– Я устала от твоих постоянных смен настроения. Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать, – продолжила она. – Пока был болен твой отец, я думала, что действительно нужна тебе, но, когда Фабрицио пошел на поправку, ты перестал во мне нуждаться, и твое отношение ко мне в последнее время – тому доказательство.
Нет, это было лишь доказательством того потрясения, которое он испытал, выслушав отчет нанятого им частного детектива. Рейф понял, что за день до того, как они улетели в Монако, он глубоко обидел Иден и она вряд ли когда-нибудь его простит. Кроме того, потребовав, чтобы отец сказал правду, он выяснил, что целых четыре года заблуждался. Чувство вины мучило его, он не знал, как к ней подойти, попросить прощения, и поэтому держался холодно и отчужденно. В свое время он отказался выслушать Иден, а теперь боялся, что сам может попасть в подобное положение.
– Если тебе нужно доказательство моих чувств к тебе, то вот оно. – Рейф подошел к ней, заключил ее в объятия и, несмотря на возражения, поцеловал в губы. – Нам больше не требуются никакие доказательства, – настаивал он. Иден, не в силах сопротивляться, безвольно прижалась к его груди, но слезы в ее глазах сказали Рейфу, что он проиграл эту битву.
– Не спорю, у нас был потрясающий секс, – тихо произнесла Иден, – но я заслуживаю большего. Я не хочу бояться газет, потому что там может быть очередная неприятная статья обо мне. Ты даже не защитил мое имя, Рейф, тебе все равно, кто подослал к нам папарацци в Венеции. Как твоя любовница, я стала общественным достоянием, но с меня хватит.
– Я знаю, кто связался с папарацци, – настойчиво сказал Рейф, когда она взяла чемодан и направилась к двери, – но уверяю тебя, что принял надлежащие меры и это не повторится. Я готов защищать тебя ценой собственной жизни, cara, и обещаю, что ты больше никогда не будешь страдать.
В течение нескольких минут Иден изучала его, словно впервые, и по выражению ее лица Рейф понял, что увиденное ей не понравилось.