Голова разболелась, в глаза словно песка насыпали. Василиса, видя мое состояние, поспешила уйти.
- Ты отдыхай, - сказала она, но от двери вдруг вернулась. - Держи.
Подруга положила мне в ладонь что-то твердое. Но сил открыть глаза и посмотреть уже не было.
- Это ты в кулаке сжимал, когда в обморок после битвы грохнулся. Еле-еле отобрали, и то когда я на ухо сказала, что обязательно сохраню и отдам.
Последние слова доносились до меня уже как в тумане. Я провалился в сон, сжимая в кулаке неизвестный предмет.
Проснулся через несколько часов от неудобства. Что-то острое впивалось мне в щеку. Оказалось, засыпая, положил туда руку вместе с неизвестной штучкой. Теперь появился шанс получше ее рассмотреть. Неровно округлая с одной стороны и словно остро отломанная с другой, плоская, толщиной миллиметра четыре-пять. Круглый край уплощен до острого, немного щербатый, как волос под микроскопом. Штучка твердая, но не как стекло, а как пластик или кусок застывшего упругого янтаря. Цвет темный, какой-то черно-зеленый, как вода на глубине. Ума не приложу, что бы это могло быть? И зачем я в нее так вцепился? Поразмышляв о находке еще некоторое время, я стал думать о битве и о Злате. Посчитает ли она второе задание выполненным? За размышлениями я и не заметил, как снова уснул. Усталость была настоящей.
А приснился мне побежденный дракон.
- Ну что же ты? - грустно спросил он. - Мог бы доказательства просто попросить. У меня вон шкура прошлогодняя бесхозная валяется. А уж коготь и вообще задаром бы отдал. А ты раз - и в сердце. Хотя у меня их и несколько, но все же больно. Ты уж в следующий раз просто попроси, - он распахнул крылья и полетел, и, уже отдаляясь, прокричал: - Чешуйку береги...
Меня выписали через пару дней. Я отоспался, отъелся и даже не так уже походил на заморенного жизнью ботаника. За это время я окончательно решил, что моя находка является чешуйкой дракона. Самой настоящей чешуйкой виртуального дракона, ни больше, ни меньше. Я отчетливо помнил, как, падая с дракона, отломил одну с его шкуры. Так что сразу после выписки явился в институт, специально подождал Злату в холле. Снова опустился перед ней на одно колено.
- Прими чешуйку дракона, о моя несравненная невеста, в знак моего безграничного восхищения.
Тело еще немного ныло и протестовало против нагрузки, но я не спешил подниматься. Сейчас только от Златы зависело, будет ли признано исполненным второе задание.
- Ты выполнил второе задание, - произнесла Злата, забирая подношение. Я вздохнул, вдруг поняв, что до этого момента от волнения забыл дышать. Девушка удалилась, больше ни слова мне не сказав. Я же, слишком ошеломленный, все еще не мог поверить в произошедшее - первые два задания выполнены!
Странно, но в наших отношениях со Златой почти ничего не изменилось. Я все так же тихо мечтал о ее улыбке, робел, краснел, терял дар речи - стоило лишь ей пройти мимо. А уж если она одаривала меня взглядом... за спиной словно крылья вырастали. А предмет моих мечтаний все так же проходил мимо, едва кивая в приветствии. Но и это уже было достижением.
Я начал ходить в 'качалку'. Парни с курса смеялись за моей спиной, да и в открытую едва сдерживали улыбки. И если мускулы худо-бедно можно было нарастить, пусть и через пару лет, то росту во мне как было метр семьдесят в прыжке, так и осталось.
- Каблуки купи, - советами доброжелатели просто завалили. Так и хочется в глаз дать! Тем более, что бицепсы-то у меня после тренировок... ага, миллиметра на два увеличились. В длину причем.
А однажды, придя на занятия, я увидел запись на доске: 'Коли хочешь ты жениться и красавцем учиниться - ты, без платья, налегке, искупайся в молоке; тут побудь в воде варёной, а потом ещё в студёной. И скажу тебе, Муромец, будешь знатный молодец!'
- Вообще не в рифму, - бормотал я, моя доску. - Тоже мне, шутники нашлись.
Надвигалась сессия. Чуть меньше месяца осталось. С учебой-то у меня все было отлично. А вот красавцем стать ну никак не получалось. Настал день сдачи контрольных. Конечно, задания для Златы я давно решил, за что удостоился улыбки. Препод у нас был вредный, сдачу назначил на шесть вечера. Пока наша группа отстрелялась, из корпуса вышли уже почти ночью и обомлели: на город опустился туман. Густой. Белый. Он клубился вокруг нас причудливыми фигурами.
- Как в молоке плывем, - вдруг сказал кто-то.
- А давайте голышом бегать, - отозвался другой, - вдруг все красавчиками станем.
Народ посмеялся да и побрел потихоньку, на ощупь, по домам. А утром я вдруг понял, что прекрасно вижу без очков. Вот так.
- Ты куда очки дел? - Василиса с удивлением смотрела, как я пишу лекцию без такого привычного аксессуара.
- Они мне не нужны, - я пожал плечами. Объяснения у меня не было.
Последней на сегодня парой была физкультура. В бассейне. Плавать я любил, а вот физкультуру -нет. Там нужно было раздеваться. И на фоне накачанных спортивных парней типа Артема и его друзей мое тщедушное тельце смотрелось непрезентабельно. Впрочем, за четыре года я привык к постоянным насмешкам. Но сегодня занятия прошли спокойно. Конечно, без шуточек про кольцо и дракона совсем не обошлось, но было вполне терпимо.
Как обычно, после плавания все пошли в душ. Я встал в кабинку и включил воду. Из холодного крана на меня ливанул огненный кипяток.
- ***! - я выскочил из-под воды с криком и всем известными радостными словами, но было поздно. Голова, лицо, плечи, грудь, спина, руки - все тело горело огнем и было красивого красного цвета. Прибежавшая на крики медсестра накинула мне на бедра полотенце и отвела в медпункт. Идти было не больно - стопы-то не пострадали, а вот все остальное тело...
До приезда скорой меня намазали какой-то вонючей мазью, и стало чуть легче. Впрочем, ехать пришлось все в том же полотенце и стоя. В больнице мне вкололи какое-то лекарство, снова чем-то намазали и обмотали бинтами. Проваливаясь в сон, подумал, что палата становится мне родной.
Проснулся я от тихого плача. На моей кровати сидела Василиса и плакала. Мне не хотелось выдавать, что уже проснулся. Я вдруг заметил то, чего не видел раньше: нежный овал девичьего лица, слегка курносый носик с россыпью веснушек и длинные пушистые ресницы.
- Дурак! - подруга вдруг перестала плакать. - Я вижу, что ты проснулся.
- Что это сразу - дурак? - я поморщился, двигаться было больно.
Но ответить Василиса не успела. Дверь открылась, и в палату вошла Злата.
- Я пойду, - подруга украдкой утерла слезы, подобрала сумку и, не поднимая глаз, ушла. А в палате вдруг словно темнее стало.
Злата, с истинной грацией королевы, присела на кровать и с наигранным сочувствием посмотрела на меня.
- Как ты? - спросила она своим чувственным голосом. Кипяток, видно, сжег кожу довольно глубоко, поскольку мурашки, всегда сразу толпами появляющиеся при одном только взгляде на Злату, сегодня все куда-то подевались.
- Нормально, - буркнул я и удивился. А где лужица, в которую я обычно превращаюсь от взгляда девушки? Но сегодня мне не терпелось избавиться от Златы. Наверное, не хотел, чтобы она меня видела в таком неприглядном виде. Я и так-то не красавец, а теперь еще и красный.
- Зачем ты это сделал? - Злата смотрела на меня с жалостью. Как на букашку неразумную. Я же не понимал, о чем речь. - Зачем в кипяток нырнул?
- Никуда я не нырял, - когда ж она уйдет-то наконец и перестанет нести всякую чушь? - душ сломался, а я холодную воду открывал.