Мы шагали вверх по каменным ступеням. Ступень узка, меньше четверти. Лестница почти отвесна. Страшно взглянуть назад.
На каждой стороне пирамиды 91 ступень. Если сложить число ступеней, выйдет 364 — число, равное числу дней в году. Площадка наверху пирамиды дополнит это число до 365. Поэтому ученые считают, что пирамида Кукулькана имеет не только религиозное значение.
Отсюда, с высоты пирамиды, раскрывается весь древний город Чичен-Ица. Вдалеке круглая башня обсерватории. Ученые древности наблюдали за движением солнца и планеты Венеры, они определяли по звездам время сбора и посева маиса.
Издалека виден храм с тысячью колонн, который называют Храмом воинов. На верху храма из камня высечен бог Чак-Мол. Он полулежит, голова его резко повернута, в руках он держит блюдо, на котором разжигали жертвенный огонь.
Я делаю первый шаг по ступеням пирамиды вниз. У меня захватывает дух. Лестница мне кажется почти отвесной, хочется повернуться лицом к ступеням и бежать назад. Но я вижу, как мой проводник идет, твердо ступая по лестнице, глядя перед собой. Я пытаюсь идти так же, как он. И вдруг неожиданно для себя я ощущаю прелесть этой страшной ходьбы, ее таинство. Ты не видишь лестницы перед собой и как будто идешь с неба, идешь по воздуху. С каждым шагом ближе зеленая, коротко подстриженная лужайка.
Я еще раз смотрю на пирамиду, которая вознесла меня, испугала и обрадовала...
Мы шагаем к Священному колодцу. Но проводник вдруг останавливается и раскуривает трубку.
— Прежде чем идти к колодцу, сеньор, — говорит Исидро, — давайте присядем.
Мы сели на квадратный тесаный камень, давно вросший в землю. Индеец курил трубку и молчал, перебирая в памяти удивительную историю Священного колодца, без которого нельзя представить жизнь индейцев Чичен-Ицы.
Нареченная богу
Это было в месяц Кайяб, когда обычно начинается период дождей. Уже давно индейцы подготовили землю для посева, отобрали лучшие зерна маиса. А дождя все не было. Земля была сухая, как пепел.
С рассветом индейцы приходили сюда к пирамиде Кукулькана, приносили жаровни с углями и жгли священный копаль. Дымок вился над жаровней, распространяя благовония. Индейцы сидели на корточках вокруг жаровйи и смотрели на восток, откуда надвигался свет нового дня. Этот свет для них был таинственным. Индейцам казалось, что черный бог ночи покидает землю, и звезды уходят вслед за ним, потому что они его стражи.
На землю приходит другой бог — светлый бог дня. Индейцы пристально смотрели на яркую полоску, которая занималась на востоке. Может быть, там промелькнет фигура светлого бога, может, удастся увидеть его лицо? Хмурое оно сегодня или радостное?
А свет становился все ярче. И наконец, показывалось солнце. Будто настороженный огненный глаз, оно выглядывает из-за края земли. «Берегитесь, люди! — будто предупреждало оно. — Я могу сжечь все на земле!»
Индейцы покрепче прижимались друг к другу и смотрели на небо. Оно было голубое. Без единого облачка. «Значит, бог дождя разгневан на нас! Значит, солнце, как и вчера, будет сжигать землю».
Индейцы чувствовали себя песчинками в этой огромной вселенной, где такое большое небо, бескрайняя земля, где такое яркое солнце и такая далекая луна. Все для них было полно таинственного смысла: смена ночи и дня, дождь и гром, рождение ребенка и сама смерть. «Мы во власти богов, — думали индейцы, — а с ними могут общаться только Верховный правитель Халач-Виник и жрецы».
Взгляды индейцев были прикованы к храму, который высится на огромной ступенчатой пирамиде. Там восседает Халач-Виник и жрецы. Они говорят с богами. Они узнают, за что разгневан на людей бог дождя Юм-Чак и какие дары люди должны преподнести ему, чтобы землю оросил дождь.
Халач-Виник сидел на циновке из шкуры ягуара. Его лицо было торжественно раскрашено красной, черной и голубой краской. Длинные волосы перехвачены на затылке красной лентой. Голову, как корона, украшал наряд из драгоценных перьев. Плечи Верховного правителя покрывала дорогая тонкая, как шелк, накидка.
Халач-Виник возносил к небу руки, перехваченные браслетами из нефритовых камней. Он закрывал глаза, и губы его что-то шептали...
А рядом с ним в раскрытой каменной пасти ягуара пламенели угли. Жрецы подбрасывали на угли священный копаль, и благовонный дымок поднимался к небу. Он должен был донести молитвы Халач-Виника до самого бога.
Индейцы не спускали глаз с дворца. Они ждали, может быть, час, а может, еще больше. Солнце поднялось высоко и жгло спину, как пламя костра.