С другой стороны, до 1914 г. Германия ввозила ряд необходимых для ведения войны стратегических материалов. Медь для производства гильз и электрических аппаратов закупалась в Чили; там же приобретались необходимые для изготовления пороха и удобрений нитраты. С началом войны Королевский флот объявил блокаду германского побережья и резко затруднил доступ к заморским поставщикам[466]. Британская блокада сделала очевидным то обстоятельство, что германская армия должна была вести самый тщательный учет меди и нитратов, чтобы не оказаться перед лицом внезапного прекращения поставок гильз и пороха. Это обстоятельство уже в первые дни войны не ускользнуло от внимания наследника владельца германской компании «Дженерал Электрик» Вальтера Ратенау. 8 августа 1914 г. он обрисовал военному министру проблему и уже через неделю оказался главным ответственным за распределение меди и нитратов, а также остальных необходимых для военного и промышленного производства дефицитных сырьевых материалов. Так был учрежден Отдел сырьевых материалов военного министерства— зерно, из которого в последующие три года проросла всеобъемлющая система военного управления германской экономикой[467].
Искушенный крупный промышленник Ратенау основал особые корпорации для распределения критически важных материалов. В результате, ответственный за каждый определенный дефицитный материал национальный картель занимался распределением имеющегося сырья между соперничающими потребителями. Как и во Франции, во главе этих картелей стояли управляющие-предприниматели, основные вопросы и векторы деятельности которых направлялись Военным министерством. Вскоре между британскими и германскими властями началась игра в кошки-мышки: германцы пытались приобрести, везде где возможно, необходимое сырье и организовать его доставку посредством нейтральных фирм и портов; британцы пытались перехватывать эти поставки и заносили подобные фирмы в «черный список». Мало-помалу британцам удалось сплести все более мелкоячеистую сеть, так что поток заморских поставок в Германию постоянно мелел.
В то же время значимость блокады — как в годы войны, так и после нее — была значительно преувеличена. В действительности, возможно было найти заменители дефицитных материалов. Медь для изготовления гильз была заменена другими металлами; там же, где без нее обойтись было невозможно, на помощь пришли сплавы и нанесение медного покрытия методом электролиза. Тысячи подобных усовершенствований в промышленной практике помогли сэкономить дефицитные материалы и избежать серьезных недопоставок сырья на производство. Однако нитраты для производства пороха заменить было невозможно. Ученым уже был известен способ получения азота из воздуха, однако из-за дороговизны процесс не был опробован в промышленных масштабах. После того как имевшиеся в Германии запасы пороха в октябре 1914 г. были исчерпаны, ведение боевых действий зависело от производства азота на созданных практически с нуля заводах. Без этих поставок война закончилась бы в кратчайший срок, поскольку проскользнуть с грузом нитратов через британскую блокаду было невозможно.
Соответственно, в первые два года войны военное министерство планировало и направляло военные усилия государства, исходя из ежемесячной оценки имевшихся запасов пороха. В 1914 г. было возможным ежемесячно производить 1000 тонн, тогда как войскам необходимо было в семь раз больше. Осенью 1914 г. военное министерство поставило задачу производить 3500 тонн ежемесячно; в декабре, когда надежда на быструю победу угасла, эта цифра была увеличена до 4500, а в феврале 1915 г. — до 6000 тонн ежемесячно. Реальные показатели отставали от намеченного графика, однако в июле 1915 г. удалось достичь производства 6000 тонн. Военное министерство и промышленность Германии могли гордиться подобным достижением, хотя даже 6 тыс. тонн в месяц было недостаточно для обеспечения постоянно возраставших потребностей[468].
Германская промышленность также смогла наладить более или менее удовлетворительное снабжение войск тысячами других необходимых изделий. Имевшие место случаи нехватки промышленного сырья успешно разрешались установлением первоочередности в получении материалов конкурирующими пользователями, а также поиском заменителей. Несмотря на постоянный дополнительный призыв рабочих для восполнения потерь, людские ресурсы не достигли критических пределов. Значительно более серьезной была нехватка продовольствия, ввиду чего в мае 1916 г. была создана специальная Продовольственная служба. Однако ее сотрудниками были гражданские чиновники, не обладавшие полномочиями для закупок продовольствия для армии— что и не позволило создать действительно эффективную систему снабжения.
До тех пор пока рейхсвер одерживал победы на полях сражений, трудности, переносимые Германией, мало что значили. Несмотря на нехватку пороха, кампании 1915 г. в целом проходили успешно. Победы на Восточном фронте отбросили русских далеко от границ Германии, Сербия была побеждена, а турки успешно отразили союзный десант в Дарданеллах. В то же время рост объема производимого пороха мало-помалу вернул полную мощь германской артиллерии.
Стратегическим планом на 1916 г. предполагалось возможно полное задействование преимущества в тяжелой артиллерии для овладения Верденом. Назначенный после неудач на Марне 1914 г. начальником Генерального штаба Эрих фон Фалькенхайн собирался обескровить Францию и заставить ее запросить мира прежде, чем вновь формируемые британские армии были бы готовы вступить в бой. Однако, несмотря на тяжелые потери обеих сторон, продолжавшееся с февраля по июнь 1915 г. наступление не смогло достичь поставленных целей.
Разочарование было усугублено двумя ударами по самоуверенности германцев. Англо-французское наступление на р. Сомме (июль-ноябрь 1916 г.) показало, что ресурсы Великобритании полностью задействованы в военных целях. Значительный успех русского наступления против австрийских войск стал толчком для вступления Румынии в войну на стороне Антанты. Тот факт, что непостоянное балканское государство стало на сторону противников Германии, означал, что (по крайней мере, по мнению румын) война должна была окончиться победой союзников[469]. Чтобы предупредить подобное развитие, необходимо было активизировать усилия на внутреннем фронте. Германия предприняла дополнительные усилия, чтобы достичь и превзойти уровень британской и французской мобилизации. Однако прежде чем перейти к рассмотрению новой эры, начатой фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом и его главным квартирмейстером Эрихом Людендорфом, 28 августа 1916 г. возглавившими командование германской армией, сделаем несколько кратких замечаний относительно действий Великобритании, и России в первые годы войны.
В отличие от всех остальных государств, Великобритания с самого начала готовилась к затяжной войне. Действия всех составных были сокращены до минимального уровня-так, например, в первых сражениях 1914 г. принимало участие всего 4 дивизии. Однако общественное мнение выступило против подобной ограниченной роли, и когда назначенный министром обороны лорд Китченер объявил набор добровольцев, отклик был поистине массовым. Масштаб возникших затруднений был не менее значительным, поскольку устоявшаяся административная рутина вначале не принимала во внимание резко возросший размах операций. Частные компании и вулвичский арсенал получили объемные заказы на все виды вооружений для сухопутных войск. Однако первым еще следовало выполнять как заказы французских и русских союзников, так и собственного флота. Результатом стала быстрая перегруженность— поставки запаздывали, тогда как возбужденное общественное мнение требовало, чтобы под ружье встал каждый мужчина. Проводившийся в условиях подобного давления набор всех независимо от профессии привел к тому, что 20 % рабочих предприятий по производству боеприпасов оказались на военной службе— и это несмотря на и без того отчаянную нехватку снарядов и патронов[470].
466
Планирование предвоенного времени не смогло полностью разрешить эту проблему, однако германские чиновники полагали, что голландские компании будут в состоянии ввозить все необходимое на судах под флагом США. Подобное заключение было сделано на основании опыта войны 1812 г., в ходе которой британцы не решились перехватывать американские суда в открытом море. См. Egmont Zechlin, «Deutschland zwischen Kabinettskrieg und Wirtschaftskrieg», Historische Zeitschrift 199 (1964): 389 — 90. В действительности, Великобритания смогла убедить примириться с океанской блокадой Германии, хотя определенные трения вокруг деталей того, каким именно образом эта блокада должна была осуществляться, оставались фактором напряженности в англо-американских отношениях вплоть до самого вступления Штатов в войну. Относительно блокады и ее проблем см. официальное британское описание у A. C. Bell, A History of the Blockade of Germany, Austro-Hungary and Turkey, 1914–1918 (London, 1961); M. C. Siney, The Allied Blockade of Germany, 1914–1916 (Ann Arbor, 1957); Hardach, The First World War, pp. 11–34.
467
Walther Rathenau, Tagebuch, 1907–1922 (Dusseldorf, 1967), pp. 186 — 88. Согласно L. Burchardt, «Walther Rathenau und die Anfange der Deutschen Rohstoffswirt-schaftung im Ersten Weltkrieg», Tradition 15 (1970): 169 — 96, истинным основоположником
468
Ernst von Wrisberg, Wehr und Waffen, 1914–1918 (Leipzig, 1922), pp. 86–92. Врисберг был ответственным за поставки офицером военного министерства, написавшим книгу в ответ на обвинения в чрезмерном следовании принципу «ведения дел как обычно».
469
Деликатность ситуации заключалась в том, что король Румынии был Гогенцоллерном и близким родственником кайзера — что в значительной мере объясняет реакцию Германии.
470
См. Clive Trebilcock, «War and the Failure of Industrial Mobilization, 1899 and 1914», in J. M. Winter, ed., War and Economic Development (Cambridge, 1975), pp. 139 — 64.