— Да, но почему бы ей не погулять недалеко от дома?
Здесь довольно пустынно, и ее никто не увидит.
— Понятно. Я прослежу, когда она вернется. Может, ей захочется поесть.
— Уверен, она будет рада твоей заботе.
Каролина потрогала живот. Она действительно уже проголодалась. Но, если честно, мысль о прогулке по побережью тоже не так плоха. Это поможет освежить голову, а, видит Бог, она в этом очень нуждалась.
Каролина отошла от двери, и голоса Блейка и дворецкого стали глуше. Затем она заметила дверь в другой стене ванной комнаты и, тихонько потянув за ручку, с радостью обнаружила, что дверь ведет на боковую лестницу, которой обычно пользовались слуги. Она осторожно оглянулась, словно Блейк мог ее увидеть.
Он сказал, что она ушла погулять и в этом нет ничего предосудительного. Пусть это всего лишь выдумка для бедняги Перривика, но Каролина не видела причин, почему бы не осуществить этот план.
В мгновение ока Каролина спустилась по лестнице и выбежала из дома. Еще через пару минут дом скрылся из виду, а она вприпрыжку бежала по краю скалы, нависшей над Ла-Маншем. Морской воздух наполнял ее энергией и радостью, но еще больше бодрила мысль о том, как удивится Блейк, когда войдет в ванную и не найдет ее там.
Глава 14
Ник-тать (глагол). Моргать.
Я обнаружила, что часто начинаю никтать или запинаться, когда волнуюсь.
Часовая прогулка освежила Каролину и придала ей сил, по крайней мере душевных. Соленый морской воздух благотворно действовал на легкие, чего, к сожалению, нельзя было сказать про сердце и голову.
Неужели она по-настоящему влюбилась в Блейка Рейвенскрофта? Каролина очень на это надеялась. Ей не хотелось думать, что она может вести себя как кокотка с мужчиной, к которому не испытывает прочных и глубоких чувств.
Каролина горько улыбнулась. На самом деле гораздо важнее то, испытывает ли Блейк к ней такие же чувства. Ей казалось, что испытывает. Прошлой ночью он так заботился о ней, а когда поцеловал ее.., нет, насчет поцелуя она твердо сказать не могла, но в нем чувствовался сильный голод, и она инстинктивно понимала, что этот голод вызвала именно она.
И еще она заставила его смеяться, а это тоже кое-что значит.
Пока Каролина размышляла о событиях последнего дня, где-то совсем рядом раздался страшный грохот, громкий треск ломающегося дерева и женский крик.
У Каролины гулко забилось сердце. Что случилось? Ей безумно хотелось узнать, но она боялась обнаружить себя.
Вряд ли гонцы Оливера рыщут по таким глухим тропинкам, но если ее узнают, беды не миновать.
Однако любопытство победило благоразумие, и Каролина осторожно пошла на звук, готовая при малейшей опасности развернуться и убежать.
Спрятавшись за деревом, она с опаской выглянула на дорогу. В грязи, завалившись на бок, лежала великолепная карета. Одно ее колесо совсем разломилось, а вокруг суетились трое мужчин и две женщины. Никто из них, похоже, не пострадал.
Прогулка вдоль пролива преподнесла Каролине сюрприз. Кто эти люди? И что с ними случилось? Каролина быстро сообразила, кто среди них главный. Это была одна из двух женщин — довольно красивая, в дорогом платье, из-под шляпки у нее выбивались черные вьющиеся волосы.
Она отдавала приказания тоном, ясно свидетельствовавшим, что она всю жизнь повелевала слугами. По мнению Каролины, ей было лет тридцать или чуть больше.
Вторая женщина, видимо, была ее служанкой, один из мужчин — кучером, а двое других — сопровождавшими экипаж стражниками. Все мужчины были одеты в одинаковые черно-голубые ливреи. По виду этих людей можно было с уверенностью сказать, что они из очень знатного дома.
После недолгого разговора дама отправила кучера и одного из всадников на север — как догадалась Каролина, за подмогой. Потом оглядела выпавшие из кареты чемоданы и сказала:
— Я думаю, ничего не случится, если мы на них сядем, — и первая показала пример.
Спустя несколько минут она обратилась к служанке:
— Мое вышивание лежит далеко?
Служанка сокрушенно покачала головой.
— На дне самого большого чемодана, миледи.
— А, это тот, который, как ни странно, все еще держится на крыше кареты.
— Да, миледи.
Дама тяжело вздохнула.
— Нам следует поблагодарить Бога, что сегодня не слишком жарко.
— Или что нет дождя, — добавил всадник.
— И снега, — вставила служанка.
Дама окинула ее раздраженным взглядом.
— Салли, в такое время года снега не бывает.
Служанка пожала плечами.
— В природе бывают странные вещи. Ну кто бы мог подумать, что мы потеряем колесо? Ведь у нас самая дорогая карета, какую только можно было купить.
«Путешественники не пострадали, и скоро прибудет помощь», — подумала Каролина и решила не обнаруживать себя.
Чем меньше людей будет знать о ее пребывании в Борнмуте, тем лучше. Вдруг эта леди знакома с Оливером? Конечно, это маловероятно, но все же. У дамы, похоже, отменное чувство юмора и тонкий вкус, что сразу исключает Оливера Пруитта из круга ее знакомых. Но осторожность не повредит.
По злой иронии именно эту фразу говорила себе Каролина, когда, зацепившись за сухую ветку, оступилась и с шумом плюхнулась на землю.
— Кто там? — раздался суровый голос женщины.
Каролина похолодела.
— Немедленно выйдите сюда!
Сможет ли она убежать от всадника? Вряд ли. Тем более что мужчина уже вскочил на ноги и решительно направился в ее сторону, прижимая руку к оттопыривавшемуся карману, в котором, как подозревала Каролина, находился пистолет.
— Это я, — поспешно произнесла она и вышла из-за дерева.
Дама вскинула голову и чуть прищурила серые глаза.
— Добрый день, "я". И кто же ты?
— А кто вы? — вопросом на вопрос ответила Каролина.
— Я спросила первой.
— Да, но я здесь одна, а вы под защитой своих спутников. Поэтому элементарная вежливость требует, чтобы вы представились первой.
Женщина с удивлением и восторгом откинулась назад.
— Моя дорогая девочка. Ты говоришь совершенную чушь. Я знаю все, что следует знать о вежливости.
— Гм-м. Боюсь, вы правы.
— Не говоря уже о том, — продолжала дама, — что из нас двоих только у меня вооруженный слуга. Так что тебе придется назваться первой.
— Вы очень ясно выразились, — согласилась Каролина, поглядывая на пистолет.
— Я редко говорю, чтобы просто послушать собственный голос.
— Жаль, что не могу сказать того же самого о себе, — вздохнула Каролина. — Я люблю разговаривать сама с собой. Наверное, поэтому я часто говорю не подумав. Ужасная привычка. — Она закусила губу, сообразив, что рассказывает о своих недостатках совершенно постороннему человеку. — Вот как сейчас, — робко добавила она.
Услышав такие слова, дама рассмеялась, и от ее беспечного, дружелюбного смеха у Каролины сразу стало легче на душе.
— Меня зовут мисс… Дент.
— Дент? Никогда не слышала такой фамилии.
Каролина пожала плечами.
— Она не очень распространенная.
— Понимаю. А я графиня Фэруич.
Графиня? Похоже, в этой части Англии слишком много аристократов. Сначала Джеймс. Теперь графиня. А Блейк, хоть и не носит титула, является вторым сыном виконта Дарнсби. Каролина взглянула на небеса и мысленно поблагодарила мать за то, что она научила ее правилам этикета, прежде чем оставила этот мир.
— Очень рада с вами познакомиться, леди Фэруич, — с улыбкой и легким поклоном произнесла Каролина.
— Я тоже, мисс Дент. Вы живете поблизости?
Господи, что же ей ответить?
— Не слишком, — уклончиво ответила Каролина. — Я часто отправляюсь на дальние прогулки, если погода хорошая А вы тоже здесь живете? — спросила она и закусила губу. Что за глупый вопрос! Если бы графиня жила в Борнмуте, ее бы все знали, и Каролина тут же выдала бы себя с головой.
К счастью, ей повезло, потому что графиня оказалась из Сомерсета.
— Но сейчас я еду из Лондона, — вздохнула леди Фэруич.
— Правда? Я никогда не была в столице и очень хочу когда-нибудь туда попасть.