— Джулиан, я знаю, что поступила неправильно. Я не должна была относиться к тебе так, как относилась. Все должно было закончиться с тобой до того, как я связалась с Лексом. Я не жалею о результате… Я просто хочу, чтобы люди не попали под перекрестный огонь в процессе.
— Чарли, все кончено. Мы движемся дальше, — простые слова. В конце концов, я мужчина. Женщинам, однако, нужно подробно описывать свои чувства, как будто они пишут роман или что-то в этом роде.
— Я знаю, Джулиан, но несмотря на все это… Я думаю, тебе нужна помощь.
Я слышу искренность в ее голосе. Она явно думала о том, чтобы обратиться ко мне. Я знаю на собственном опыте, что это нелегко — проводить интервенцию, не говоря уже о том, чтобы быть на ее стороне. Конечно, мне нужна помощь. Я просто не знаю, как ее получить.
Позволив себе впитать ее слова, я продолжаю наблюдать за играющими вокруг меня детьми. Ее дочь, Амелия, уже покинула качели и подружилась с мальчиком, сидящим в песочнице. Все идет хорошо, пока другой мальчик не входит туда и не привлекает ее внимание. Она забывает о мальчике номер один, поворачивается к нему спиной и начинает строить замки из песка с новым мальчиком.
Какая мать, такая и дочь.
— Я говорю это как человек, который любит тебя. Может быть, не так, как ты хочешь, чтобы тебя любили, но я искренне люблю тебя за все, что ты для меня сделал. Мне больно видеть, как ты страдаешь. Я хочу, чтобы ты жил своей жизнью и была счастлив. Ты заслуживаешь самого лучшего.
Услышав от Чарли, что она любит меня, я понял, что эта часть моей жизни уже позади. Я могу сидеть и жить — скорее, сидеть и сопеть — или двигаться дальше и строить новую жизнь вдали от Чарли и соблазнов, которые таятся вокруг меня.
Разговор затихает, когда к нам подбегает Амелия. Она одета в футболку Бэтмена с накидкой и маленькие черные ботиночки на резинке и вся в песке. Кажется, ей все равно, хотя. Что это с детьми и песочницами?
— Мамочка! Можно я покатаю малышку Эву на качелях?
Чарли касается ее щеки, материнский жест, который не остается незамеченным: — Багги, она слишком маленькая. Почему бы тебе не позвать папу?
Отлично. Разборки.
— Я больше не Багги. Я Бэтмен! Смотри, посмотри на мой плащ.
Ирония. Если бы не ее изумрудно-зеленые глаза и все в ее лице, повторяющее лицо Лекса, можно было бы серьезно усомниться в ее отцовстве.
Чарли слегка хихикнула: — Да, я знаю, о чем ты думаешь.
Ее смех заразителен, и я не могу не смеяться вместе с ней: — Значит, ей нравится Бэтмен?
— Ага, она одержима им с тех пор, как увидела его на дне рождения своего кузена в прошлом году. Она сумасшедшая. Она держит божьих коровок в качестве домашних животных. В ее комнате их было около двадцати, поэтому она получила имя «Багги». Мы думали, что рождение дочери означает чайные вечеринки и обилие розового цвета, но позвольте мне сказать вам, что это было совсем не так, — улыбка Чарли остается неподвижной. Несмотря на то, что ее дочь может быть сорванцом, вы можете увидеть гордое выражение на ее лице, — Эрик даже купил ей на день рождения шикарный детский чайный сервиз из Лондона. Она открыла подарок и побежала искать Рокки, потому что его подарком ей был баскетбольный мяч. Она любит смотреть, как играют «Лейкерс».
— Я могу только представить, что Эрик был потрясен, — спокойно отвечаю я.
— Огорчен — это еще не все. Я думаю, он обронил «F-bomb», и позвольте мне сказать вам, что Амелия повторяет то, что вы говорите, так что Эрик получил от нас по ушам в тот вечер.
Мы смеемся еще некоторое время, пока Лекс не подходит к нам. Он стоит рядом с Чарли, берет у нее малышку Аву и прижимается губами к ее лбу. Я вижу, что Чарли смотрит на него с благоговением, но ее глаза делают такую штуку, как будто она пытается заставить его что-то сказать.
Мы все молчим, слышны только крики детей и случайный шелест деревьев от легкого ветерка. Облака сформировались в скопление, оттенки серого предупреждают нас о том, что нас ждет. Вдалеке раздается раскат грома, от которого дети пугаются, а родители пытаются собрать свою семью и вещи перед дождем.
Для меня же назревает буря иного рода, и она вот-вот разразится.
Лекс прочищает горло: — Ты спас мою жену и ребенка.
Это не благодарность, скорее утверждение.
Я не говорю ни слова.
Чарли кладет свою руку на мою, и от этого прикосновения мне становится больно: — Спасибо, Джулиан. Поблагодари себя. Несмотря на все твои намерения, ты спас нас.