Просто дышите, будьте терпеливы, и скоро вы увидите ее.
Я выравниваю свое тело вдоль забора, стараясь не шуршать кустами. Слава богу, ее тявкающей собаки нигде не видно, но я остаюсь начеку, вооружившись собачьими лакомствами на случай, если она появится, как в прошлый раз.
С левой стороны дома есть небольшой вход размером с люк. Я снимаю крышку и аккуратно кладу ее на землю. Мои руки начинают дрожать, это сочетание адреналина и нервов. Сделав глубокий вдох, заставляя себя продолжать. Забираюсь в замкнутое пространство, затем проползаю через тесную полость, пока не оказываюсь в подвале.
Я даю себе несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, сканирую местность вокруг себя. Ничего необычного, только коробки с этикетками, аккуратно сложенные у стены. Учитывая, что дом огромный, я ожидал, что подвал будет захламлен, но потом вспомнил, что они переехали сюда всего год назад, а Чарли страдает ОКР, когда дело касается ее дома.
Сам дом площадью более тринадцати тысяч квадратных футов раскинулся на акрах земли в Хидден-Хиллз. Я исследовал недвижимость в Интернете, посещал предыдущие объявления до того, как они купили дом, изучал все, что мог, чтобы скоротать время и сосредоточиться на чем-то еще, кроме моих желаний.
Я также знаю, что ее спальня находится недалеко от входа в подвал — еще несколько футов, и я увижу ее.
Я делал это только один раз, когда они отдыхали в Мексике, поэтому от осознания того, что она действительно здесь, мое сердце бьется со скоростью миллион миль в минуту. Клянусь, это объемный звук, эхом разносящийся по всему дому, и у меня будет сердечный приступ.
Я представляю себе заголовки газет: «Экс-любовник найден мертвым в подвале у женщины».
Да, просто замечательно, это успокоит нервы.
Потерявшись в своих трагических мыслях, я каким-то образом оказываюсь у входа в ее спальню. Осторожно положив руку на дверную ручку, я слегка поворачиваю ее, пока она не издает небольшой скрип. Я останавливаюсь в панике, затем пытаюсь снова, пока дверь не открывается, и я смотрю прямо на нее.
Лежа на большой кровати с четырьмя столбиками, уютно устроившись между белыми простынями, Чарли лежит совершенно неподвижно.
Мое сердце замедляет свой ритм, как будто находит успокоение, форму мира, которую оно отчаянно ищет. Я представляю, как мое сердце решает прогуляться и сесть мне на плечо, прижавшись к моей шее, и с огромной улыбкой наблюдает за тем, как она спит. Да, в этот момент мы становимся единым целым, теряя себя, наблюдая, как спит эта красавица перед нами.
И нет никаких сомнений в том, что красота Чарли недооценена.
Как бы я ни старался, никто другой не сравнится с ней.
Одержимость глубже, чем ее красота, и порой мне даже трудно понять, почему она поглощает меня, особенно после того, как я выбрал его.
Но все мы совершаем ошибки, и я далеко не идеален.
Любит ли она меня? Она сказала, что всегда будет любить меня.
Любовь просто так не исчезает.
Я люблю ее.
Почему бы еще я был так счастлив, просто наблюдая за ней?
Я знаю многое — я не хочу причинять ей боль. Я не хочу причинять ей боль. Это и есть мое определение любви.
Я смотрю, как она спит, как трепещут ее глаза. Ее мягкое дыхание в идеальном ритме, ее грудь поднимается и опускается. Ее ангельская аура заставляет мое воображение блуждать в размышлениях о том, что могло бы быть, если бы мы остались вместе — мы были бы женаты, у нас был бы ребенок, а может быть, даже не один ребенок. Мы были бы счастливы.
Моя поза расслабляется, когда мысли успокаивают мою тревогу, и с моих губ срывается неглубокий вздох. Но затем, подобно жестокой силе, прилив сил меняется. Моя голова, довольная в один момент, напрягается от осознания того, что Чарли выбрала другого мужчину, мужчину, который мне неприятен. Человека, которого я также считаю хитрым и презренным, и человека, который призывает людей уничтожить меня и покончить с моей жизнью.
Да, я знаю, что Лекс Эдвардс хочет, чтобы меня не было.
Одна только эта мысль толкает мое сердце обратно в темную дыру, в которую оно забилось. Гнев начинает разгораться в моей груди, а в комнате становится неожиданно жарко, ладони потеют, я глотаю воздух, стараясь говорить как можно тише.
У меня начинается приступ паники, я отчаянно пытаюсь дотянуться до Чарли и заставить ее сделать так, чтобы вся эта боль ушла. Ее губы, они мягкие, они могут смыть все мои грехи одним поцелуем. Тепло ее глаз, они укроют меня и заставят снова почувствовать себя целым, дадут мне уверенность, в которой я так отчаянно нуждаюсь, чтобы вернуться к прежнему Джулиану.
А ее тело, конвульсирующее под моим, заставит меня снова почувствовать себя мужчиной.
Примерно через минуту я сделаю то, о чем, возможно, пожалею.
Мне нужно выйти. Сейчас.
Легкими шагами я иду к ней, игнорируя голоса, говорящие мне уйти. Стоя рядом с ее кроватью, я обращаю внимание на прикроватную тумбочку и мобильник, лежащий рядом с фоторамкой. Я не беру его в руки, но, словно вселенная знает о моем неправомерном поведении, экран загорается от входящего сообщения.
Лекс: Я люблю тебя, моя жена. Всегда, навсегда, и завтра я покажу тебе, насколько сильно. P.S… Мне нравится, когда ты беременна, твои дикие гормоны ВСЕГДА работают в мою пользу, детка.
Слова как кинжалы, каждое из них вонзается глубже и разрывает мое эго на части. Закрываю глаза на мгновение, мои ноздри раздуваются, как у зверя, готового к атаке, пока мои глаза не распахиваются, уловив ее обручальное кольцо рядом с телефоном.
Мои пальцы проводят по платиновому кольцу, а рядом с ним лежит фотография в рамке, на которой они вдвоем в день свадьбы. Я беру ее в руки, узнав эту фотографию, когда она просочилась в Интернет. Несомненно, Чарли выглядит счастливым, и опять же, это должны были быть мы.
Я осторожно кладу рамку на место, стиснув зубы, чтобы сдержать ревность. Всего в нескольких дюймах от нее, я приседаю, пока не делаю самый смелый шаг, который когда-либо делал в своей гребаной жизни.
Я наклоняюсь и целую ее волосы.
Аромат пронзает меня, как пуля, рикошетом отдаваясь во всем теле. Все мои чувства обостряются, и хрупкая разбитая часть меня знает, что единственный способ восстановить повреждения — это заключить ее в свои объятия.
Но кто?
Челси или Чарли?
Пятая глава
Я сижу совершенно неподвижно, моя осанка прямая, а взгляд сосредоточен. Комната ярко освещена, флуоресцентное свечение создает клиническую атмосферу. Стараясь не выглядеть слишком рассеянным, я перевожу взгляд на фотографии, украшающие стену. Идеально выровненные в темно-коричневых рамах, здесь достижение за достижением. Подождите! Я только что увидел слова «Лауреат Нобелевской премии»?
Беги, сейчас же.
Мистер Гриммер сидит за своим большим письменным столом из красного дерева. Его взгляд метался по страницам, позволяя мне наблюдать за ним. Он пожилой человек, возможно, лет шестидесяти. Его лысина не оставляет места для воображения. Есть небольшая бородка, но вы вероятно, не обратили бы на это внимания, потому что были бы слишком заняты, глядя на его очки в черепаховой оправе. Линзы настолько толстые, что похожи на те, которые можно купить в магазине приколов. Он одет в белую рубашку с короткими рукавами, спереди есть карман, в котором лежат синяя ручка и красная ручка. Ну, черт, красная может означать только одно — пинок под зад.
Он тянется в карман, чтобы достать ручку, и я наблюдаю, как его пальцы задерживаются на кончике красной ручки.
Черт! Я так и знал. Неужели я действительно думаю, что смогу справиться с этим? Вся эта зубрежка в Гарварде, а в итоге ты окажешься в сточной канаве. Какая пустая трата моей гребаной жизни.
— Мистер Бейкер, должен сказать вам, что ваша рукопись произвела на меня большое впечатление, — он тепло улыбается. Возможно, я слишком много думаю. Он сдвигает очки на переносицу, его лицо смотрит на мое, явно ожидая ответа.
Веди себя уверенно. Не доказывай слабость.
— Спасибо, мистер Гриммер. Для меня большая честь, что вы видите мое видение. Как вы знаете, это моя первая попытка опубликовать собственную работу.