Подъезд к дому Хейзел успокаивает.
Энди заснул, как только я свернула за угол нашей подъездной дорожки. Мой разум отчаянно нуждается в одиночестве. Трудно быть матерью-одиночкой с энергичным двухлетним мальчиком, и вдобавок ко всему я вовлечена в тайные отношения, которые привели к ночным сеансам наслаждения через FaceTime.
Даже после событий прошлой ночи я не чувствую себя ближе к принятию решения. Несколько раз я ловила себя на том, что прислушиваюсь к Элайдже, ожидая, что он заговорит со мной так, как сказала ясновидящая. Наверное, все не так просто, но, к сожалению, семя вины растет, и оно увлекает меня за собой.
Я нервничаю, когда Энди и Джулиан вместе. Они встречаются не в первый раз, и Энди несколько раз говорил о том, что Джулиан — папа Блейза. Конечно, я беру с собой Эша, который с удовольствием лежит на заднем сиденье с Энди, положив голову на лапы и закрыв глаза.
Мы подъезжаем к дому, и я делаю несколько глубоких вдохов. Я даю себе время, прежде чем выйти из машины и выпустить Эша на свободу. Он виляет хвостом, радуясь встрече с мамой. Я легонько подталкиваю Энди и шепчу его имя. Он слегка вздрагивает, затем открывает глаза. Он ошеломлен и растерян, но постепенно соображает, что мы в доме Хейзел. Я беру его на руки и несу, идя по вымощенной галькой дорожке к задней части дома. Когда я поворачиваю за угол, знакомые старые лица успокаивают меня, и мои страхи утихают.
Первой меня приветствует Хейзел, которая сразу же берет Энди на руки. Я убираю волосы с его лба и нежно целую его. Она качает его взад-вперед, напевая его любимую песенку, пока он засовывает большой палец в рот, посасывая его для успокоения.
— Милое дитя, посмотри на себя. Черт!
Щелчки переваливающихся платформ движутся к нам, и Пенни протягивает мне руки, осматривая мой наряд с одобрительным кивком: — Девочка, если бы у меня было такое тело, как у тебя, я бы сказала своему мужчине, чтобы он поостерегся, — она приподнимает бровь на Джулиана, а затем делает дружеский жест рукой.
Мой взгляд притягивается к нему, когда он стоит у стены, одетый в джинсовую рубашку на пуговицах, сложенную по середине руки, демонстрируя свои великолепные предплечья. Его светло-коричневые шорты дополняют рубашку, и, наконец, мой взгляд падает на его обувь — «Чаксы». Боже, да он просто ходячая модель подиума. Я быстро перевожу взгляд обратно на его лицо, его идеальная ухмылка и танцующие глаза смотрят на меня с весельем. Возможно, дело в моем истощенном теле, но я клянусь, он облизывает губы, чтобы подразнить меня, прикусывая нижнюю губу, пока я продолжаю терять дар речи.
Он знает, что завладел моим вниманием — мои колени грозят подкоситься под его взглядом.
— Он прекрасно понимает, насколько сексуальна его девушка, и что она не понимает, что мужчины оборачиваются, чтобы посмотреть на нее.
Я застенчиво ухмыляюсь, и мои щеки краснеют от этих слов. Он только что сказал «девушка»?
Пенни обмахивает себя веером в своей обычной вычурной манере: — Ммм... черт! Почему мужчина не может сказать это обо мне?
Хейзел предлагает отвести Энди в дом за молоком, чтобы мы могли побыть наедине. Как только они входят в дом, мое тело придвигается к Джулиану. Он кладет свои руки мне на скулы и глубоко целует меня. Даже когда Пенни смотрит, я чувствую, что таю в его руках, а мои руки нелепо пытаются вести себя прилично.
— Я скучаю по тебе, — говорит он, прижимаясь губами к моим.
— То есть ты скучаешь по своей девушке?
Он отступает назад, прижимаясь ладонью к моей щеке: — Я ненавижу это слово, но в социальном плане — да.
— Как ОМГ, — хвастаюсь я, — У меня есть парень.
Пенни смеется, пока не понимает, что ее парик сместился, и в слепой панике она деловито поправляет его, чтобы вернуть на место. От одного этого зрелища мы разражаемся хохотом. Я кладу руку на грудь Джулиана, пытаясь успокоиться, а также в качестве предлога, чтобы снова прикоснуться к нему.
Это освежает — быть открытыми с нашими друзьями. Пенни уже давно знает, что мы встречаемся. Она не из тех, кто осуждает, и, зная нашу историю, она принимает наши отношения с распростертыми объятиями. Джулиан и Пенни — большие друзья, и, в отличие от других, она понимает его и узнала настоящего Джулиана так же, как и я. Он никогда не относится к Пенни хуже, чем она того заслуживает. Они возобновили вечер бинго с Эриком на буксире, и Джулиан всегда высоко отзывается об их дружбе. Несколько раз он упоминает, что написал несколько статей для сайта ЛГБТК — тема, которой он очень увлечен.
Хейзел тоже рада видеть нас вместе, несколько раз давала столь необходимые советы нам обоим. Потеряв мужа, я полагаюсь на ее мудрость, чтобы помочь себе преодолеть чувство вины за то, что я с Джулианом. Я должна признать, что она предвзята — Джулиан для нее как сын. Она признается, что его присутствие рядом дает ей покой — у него так много качеств, как у ее сына, и из-за этого она полюбила его как родного. Как можно его не любить? Он совершенен.
— Ты же понимаешь, что мы не можем быть такими открытыми с Энди, верно? — быстро напомнила я ему.
— Конечно. Мы говорили об этом. По одному шагу за раз. Я могу держать свои руки подальше от тебя.
— Подожди, ты знаешь, как это сделать? — шокированная, я сдерживаю улыбку и делаю покерфейс.
— Ты меня раскусила, — он обхватывает меня за талию, притягивая мое тело вровень со своим, — Две минуты у того куста — это все, что мне нужно.
Я стряхиваю его руку: — Уже две минуты? Оно становится все короче и короче.
— Как будто ты можешь говорить. Одна минута и пятнадцать секунд, — дразнится он.
— Ты засекаешь время?
Похоже, его это забавляет, так как уголок его губ приподнимается, обнажая красивые зубы.
— О, это ерунда, милый. Однажды я только посмотрела на член одного парня, и у меня сразу же начались конвульсии, — признается Пенни.
— Вау! — восклицаю я, — Какого размера он был?
— Хорошо, дамы. Я иду в дом за Энди. Этот разговор в вашем распоряжении, — Джулиан покинул нас, довольный тем, что ушел и избежал диких историй Пенни. На их фоне Эрик выглядит дилетантом.
Мы с Пенни сидим на плетеных стульях и смотрим на долину. Сегодня прекрасный день, на небе лишь несколько рассеянных облаков. Дом Хейзел находится на достаточном расстоянии от города, настолько, что туманный смог исчез, и тебя окружает только прекрасная природа.
— Есть что-то в этом месте, что успокаивает меня, понимаете? Я не знаю, что это, но именно тогда, когда я думаю, что моя жизнь не стоит того, чтобы жить, это место напоминает мне, как мне повезло, — с тоской говорит Пенни.
Я мечтательно вздыхаю: — Может быть, дело не в месте, а в людях.
Она кивает: — Милое дитя, ты хочешь поговорить об этом?
С Пенни легко разговаривать, она не осуждает и мудра. Она прожила тяжелую жизнь, которая избила ее немыслимыми способами, но если вы знаете ее, то поймете, что она сделана из стали.
— Иногда мне кажется, что я живу двойной жизнью. На самом деле, тройной жизнью. Быть матерью-одиночкой — это очень тяжело. Мне очень повезло, что у меня есть семья и друзья, которые мне так помогают.
— В любое время, когда мы вам понадобимся, мы здесь.
— Я знаю, — похлопала Пенни по руке, — А еще есть Лекс и Чарли. Я люблю своего брата. Он всегда прикрывал меня, жертвовал многим ради меня. И вот как я отплачиваю ему?