— Это. Ты. Мы, — стонет он, — Чертовски идеально.
В моем животе образуется вздутие, и я смотрю в небо, пытаясь отсрочить надвигающийся оргазм на грани того, чтобы буквально захлестнуть меня.
— Я не могу насытиться тобой. Я люблю быть внутри тебя.
Цель поражена, и слово «люблю» делает меня полноценной. Я не сдерживаюсь. Я предупреждаю его, что готова.
— Вместе, — умоляет он меня.
Я изо всех сил пытаюсь сдержаться еще несколько секунд, и в своем величайшем достижении я чувствую, как его хватка сжимается вокруг меня. Его тело сжимается, а затем раздается низкий рокот, и я отпускаю его.
Я вижу звезды, они яркие и ослепляют меня.
Я едва могу дышать, глотая воздух.
Твою мать!
Он остается во мне долгое время, вытаскивая только тогда, когда мы слышим шорох. Блядь, я забыла, что мы на публике. Наверное, какой-нибудь старый грязный «подглядывающий Том» дрочил, наблюдая за нами.
Мы оба опускаемся на землю, моя голова падает ему на колени, пока я пытаюсь перевести дыхание.
— Могу я задать вопрос?
— У тебя есть еще вопросы? — он удивлен.
— Я расцениваю это как «да». Это всегда так… я имею в виду, для тебя?
— Всегда как что?
— Ну, знаешь… — внезапно я застеснялась, — Как будто это так невероятно умопомрачительно.
Он зашевелился, поправляя брюки, затем снова притянул мое тело к себе. Направляя свой рот к его рту, я чувствую его вкус, и он восхитителен. Пот покрывает его лицо, и я просто хочу слизать его. Боже, сексуальный пот — это самая горячая вещь на свете.
Джулиан толкается ко мне: — Я все еще твердый, о чем это тебе говорит?
— О том, что ты рогатый мужик, который, вероятно, давно не трахался?
— Ну… наверное, ты права насчет того, что у меня давно не было секса, но это был мой выбор. Я хотел тебя. Я хотел тебя с той ночи, когда я пошел на то ужасное свидание, и я понял, что готов ждать, пока ты не будешь у меня.
— Ладно, вот ты снова говоришь безумно горячие вещи, которые заставляют меня хотеть делать с тобой очень плохие вещи. Мы можем, пожалуйста, уйти отсюда и вернуться в отель? У меня самолет, который вылетает через десять часов, и нам нужно многое наверстать.
— Думала, ты никогда не попросишь об этом, — он усмехается.
Восьмая глава
Его тело прижимается ко мне, когда простыни запутываются между нами. Это незнакомая территория, и я обнаруживаю, что не могу остановить зависимость, которая вскоре становится его телом. Я слежу за каждым его движением, за каждым изгибом и изгибом мышц, пока он поклоняется мне и ведет меня в места, о существовании которых я даже не подозревала. Пот покрывает наши тела, мы продолжаем заниматься сексом, пока не взойдет солнце, и реальность моего скорого отъезда кажется тяжелой в комнате.
Я не устала, я все еще под кайфом от секса. Сколько раз я кончила? Блядь, кто знает.
Он притягивает меня к себе, и я прижимаюсь к нему, глядя на часы, стоящие на прикроватной тумбочке.
— Мне нужно собираться через два часа, — говорю я ему.
Он целует меня в плечо: — Многое можно сделать за два часа.
Я поворачиваю голову и улыбаюсь: — Как, черт возьми, солдату это удается?
— Не забивай свою хорошенькую головку. Солдат просто ждет, когда снова загорится зеленый свет.
Он прижимается ко мне, твердый как камень. Я чувствую боль между ног, мне очень больно. Я не хочу отказывать ему, но я уверена, что мое влагалище напоминает избитую лазанью.
Я чувствую, как он выгибается во мне, крепко прижимаясь ко мне: — Адриана, что с нами будет?
Обычно я задаю вопросы.
Я молчу несколько секунд.
Это огромный вопрос.
— Чего ты хочешь? — шепчу я.
— Я хочу тебя. Всю тебя, — он прижимается ко мне еще крепче, мое кровообращение под угрозой, — Я здесь не для того, чтобы заменить Элайджу. Я просто… Я просто хочу тебя.
— Это сложно, да?
— Я ненавижу, когда все сложно, — он поворачивает мое тело так, что я оказываюсь лицом к нему, — Ты хочешь, чтобы я вернулся в Лос-Анджелес?
— Да… но… — замедляясь, я вижу боль на его лице, — Мой брат и Чарли — это моя жизнь. Я не знаю, как мы будем работать, не вызвав бурю дерьма эпических масштабов.
— Я тоже не знаю, Адриана. Я не хочу, чтобы ты воевала со своей семьей, но твой брат… ты знаешь мое отношение к нему.
— А как насчет Чарли?