В тот же вечер он впервые заговорил, и впервые я смотрела на группу и не могла поверить, что он там. Конечно, я узнала его, хотя, как и я, он был побит. Этот некогда яркий и красивый мужчина больше не освещал комнату. Он выглядел бледнее, чем я его помнил, но определенно более грустным. Его руки и тонизированное телосложение заставили драг-квин рядом с ним задыхаться, как сука во время течки.
Ладно, возможно, я не была настолько невосприимчива к его внешности. Я серьезно, даже в своем жалком состоянии он все еще владел комнатой со своим лихим лицом. Борода придавала ему суровый вид, но это только усиливало его сексуальную привлекательность.
Я знала, что произошло с Чарли, после того как Лекс и Чарли сильно поссорились из-за этого инцидента, в результате чего Чарли позвонила мне посреди ночи в слезах. Как обычно, мой незрелый брат не смог обуздать свою ревность, и потребовалось несколько серьезных ударов по заднице, чтобы заставить его увидеть общую картину — его жена и ребенок были спасены.
Нелегко было вспоминать мой разговор с ним в ту ночь…
— Лекс, он спас Чарли и ребенка? Почему ты не можешь быть благодарен за это?
Мы стоим в больничном коридоре, жуткая тишина отражает тяжелое дыхание моего брата. Его костяшки пальцев побелели, и он скрежещет зубами о челюсть, пытаясь сдержаться.
— Как ты думаешь, почему он был там, Адриана? — спокойно говорит он, после чего его кулак громко ударяется о стену, — Какого хрена, по-твоему, он там был?
Я видела, какую боль он испытывал, безрезультатно колотя кулаком по стене. Черт возьми, теперь я была в бешенстве.
— Кого это, блядь, волнует, Лекс? Что, блядь, с тобой не так? У тебя есть жена и ребенок, — кричу я, — Пока ты не потеряешь их навсегда, даже не смей жаловаться.
Его лицо смягчается, но уже слишком поздно. Я на взводе.
Черт, он меня сильно разозлил.
— Мне жаль, Адриана.
— Нет, не жаль. Ты эгоистичный мудак, Лекс. Забудь Джулиана. Ты никогда не должен видеть его снова. Благодари Господа, что у тебя есть все, что ты когда-либо хотел. Если ты этого не видишь, то, возможно, ты не заслуживаешь этой жизни, — я убегаю по знакомому коридору, оставляя брата позади.
Моим первым инстинктом было бежать, но садистская сторона меня, «новая» Адриана, хотела веселиться и играть в игры, мучить Джулиана своим присутствием, что угодно, лишь бы отвлечься от собственного существования. Однако при первой же встрече я поняла, что не стоит его осуждать. Он такой же, как и все мы, и мы все тонем. Нас бы не было, если бы не это.
Я никогда не предполагал, что у меня с ним завяжется дружба.
С ним мне так легко говорить об Илии, чего мне так не хватает. Моя семья ходит вокруг меня как на цыпочках, Лекс — хуже всех. Я понимаю, ведь, смерть Элайджи чуть не стоила ему брака. Я не настолько глупа, я видела, как это происходит, и часть меня знала, что я должна стать лучше, чтобы угодить всем вокруг.
Внутри я была мертва.
И что меня пугало, так это то, что зажег во мне искру.
То, что начиналось как игра, быстро укусило меня за задницу. Не обращайте внимания на его внешность, его щедрость, его ум, его сострадание и тот факт, что он единственный человек в этом мире, к которому я не могу испытывать чувства. Я связана с Элайджей навсегда. Замужем за моей родственной душой, которую несправедливо отняли у его сына и у меня. Я шлюха за то, что два года спустя почувствовала искру к человеку, которого ненавидел мой брат.
Мужчине, который в прошлом был навязчиво влюблен в мою лучшую подругу.
Именно по этой причине в ту ночь, когда он поцеловал меня, я убежала.
Я ненавидела себя за то, что хотела поцеловать его, за то, что хотела, чтобы он обнял меня и смыл страх, который поглощает меня каждый день.
Я ненавидела себя за ту долю секунды, когда я улыбнулась, когда его губы коснулись моих, но потом меня охватило чувство вины.
И самое главное, я ненавидела себя за то, что проплакала всю ночь, держась за свадебную фотографию, когда все, о чем я могла думать, это выражение лица Джулиана, когда я отстранилась и убежала.
Это был горько-сладкий момент, когда я узнала, что он переезжает в Австралию. Я подумала: да, ладно, ты его не увидишь, и все забудется, но после прощания у Хейзел я уже скучала по нему.