Мое горло издает странное бульканье, и я понимаю, что это смех пытается вырваться наружу.
— Эрик, что это с твоим сексуальным сравнением с животными на скотном дворе?
— Адриана, ты еще даже не слышала начала, — предупреждает Тристан.
— Послушай, ты смеялась, немного хихикала. Это пройдет само собой, хорошо? Просто береги себя и Энди, — напоминает мне Эрик.
Я киваю с небольшой улыбкой, благодарная за дружбу Эрика и Тристана. Эрик переходит на мою сторону и протягивает мне оставшийся рогалик. На этот раз я съедаю его и молча благодарю его за заботу обо мне.
Я объявляю, что собираюсь отправиться домой, после того как меня в сотый раз спрашивают, все ли со мной в порядке. Единственное, что мне сейчас нужно больше всего на свете, — это мой сын.
"***
Сидя на диване, я нажимаю кнопку воспроизведения на DVD, а мы с Энди, прижавшись друг к другу, смотрим фильм «История игрушек 3». Мэри Джин только что ушла, чтобы вернуться домой, пообещав вскоре снова навестить нас. Прижав малыша к себе, я нюхаю его волосы, пока он не отталкивает меня. Энди никогда не любит разговаривать во время просмотра фильмов, он внимательно смотрит глазами и смеется по команде. Энди обожает «Историю игрушек» и будет подпрыгивать каждый раз, когда услышит свое имя, и говорить: — Мама! Это мое имя!
Я смеюсь, когда Кен украшает экран своей ультрасовременной модой, что, конечно же, смущает Энди. Приятно дать своему разуму передышку, но она недолгая, так как фильм подходит к концу. Я начинаю реветь как ребенок от того, что персонаж Энди поступает в колледж. Что, блядь, со мной не так? Это всего лишь чертов фильм.
Энди заснул у меня на руках. Я беру его на руки и несу вверх по лестнице. Внутри его комнаты я кладу его на кровать, укладываю его. На цыпочках я добираюсь до своей комнаты и, чтобы помучить себя, проверяю мобильный. Ничего. Забираюсь в постель и падаю головой на подушку. Сон кажется таким хорошим сейчас, и только когда я думаю, что это решение моих проблем, мое тело неожиданно вздрагивает, и рыдания нарастают в моей груди.
Сегодня ночью я плачу в подушку.
На этом первый день закончен.
На второй день я — человек-робот.
Все идет своим чередом, днем перехожу в режим мамы, занимаюсь Энди и кое-какой работой в бутике. Я не перестаю думать о нем весь день. Я сильная. Я должна отдать себе должное. Кому вообще нужен мужчина? Ладно, немного переборщить и нагуглить клубы первых жен в Лос-Анджелесе кажется немного безумным и очень «я женщина, услышьте мой рев». Может, я и женщина, но я перестала реветь где-то после того, как Энди уснул. Я чувствую, как закручивается знакомая спираль, и как раз в тот момент, когда я достаю треники, Эрик стоит у моей входной двери, одетый в свою шикарную пижаму за тысячу долларов.
— Ты приехал сюда в ней? — спрашиваю я, когда он стоит на моем крыльце.
— Да, а теперь впусти меня, потому что та странная женщина через дорогу смотрит на меня из своего дома. Она похожа на Кэти Бейтс, тебе не кажется? Твой телефон заряжен на случай, если нам понадобится помощь?
— Залезай внутрь, королева драмы.
Эрик несет сумку. Он ведет меня в спальню, и мы оба забираемся в кровать. Он достает древний плеер и кладет его между нами. Затем он достает кассету с надписью «Величайшие песни о любви всех времен».
— Как прослушивание грустной музыки может помочь?
— Мое первое в жизни расставание было с парнем по имени Бобби Харт. Я до сих пор помню это, как будто это было вчера. В общем, мама дала мне эту кассету. Она сказала, что ты должен пройти через все это и выпустить все наружу.
Далее он достает пакет с зип-локом, полный миниатюрных бутылочек с алкоголем, затем еще один пакет, полный шоколадных батончиков. Вставив наушники в одно ухо, он щелкает кнопкой и нажимает «play». Я сразу узнаю мелодию: «I'm All Out of Love» группы Air Supply, которая звучит в наушниках.
Черт, это чертовски больно.
Я напеваю вместе с ней, не в такт, и когда боль становится сильной, маленькая бутылочка джина онемевает, и боль становится немного меньше. Но после кайфа наступает падение, которое происходит где-то в песне Шинейд О'Коннор «Nothing Compares to You». Даже Эрик начинает плакать, и как раз тогда, когда наши слезы казались неудержимыми, мы теряем себя в шоколаде и переходим к скотчу. Скотч, кажется, творит чудеса, мы используем наши госпел-голоса и слишком драматичные жесты рук для «Hero» Мэрайи Кэри, но затем мы достигаем дна. Уитни Хьюстон начинает петь «I Will Always Love You».
— Эрик, я скучаю по нему. Он сказал, что любит меня, — открыто плачу я.
— Я знаю. Мне тоже не хватает его присутствия рядом. Он действительно любит тебя, Адриана.