— Дженни, почему рядом с именем Энди стоит подпись?
— О, около часа назад его забрал дедушка, — простодушно отвечает она.
— Мой отец в Сан-Франциско. Вы, наверное, перепутали. Я только заберу его из комнаты.
— Нет, миссис Эванс. Мужчина сказал, что он дедушка Энди, — отвечает она, но на этот раз ее лицо выглядит панически. Эта девушка чертовски безнадежна, и если это шутка, то сейчас она просто смешна.
— Дженни, это не шутка, — говорю я сурово, — Где мой сын?
Лекс возвращается из комнаты с обеспокоенным лицом: — Энди здесь нет.
Желчь в моем горле поднимается, и мое тело начинает бешено трястись. Дженни начинает заикаться, произнося слова, которые я не могу разобрать. Она уходит и возвращается через несколько секунд с менеджером.
— Андреа, где Энди? — умоляю ее ответить.
Лицо Андреа поворачивается к Дженни, и они говорят на кодовом языке, что-то проходит между ними, и Дженни начинает сжимать свою грудь, качая головой.
— Мне очень жаль, миссис Эванс. Дженни здесь новенькая. Мы можем просмотреть запись и узнать, кто это был, — она спешит обратно в свой кабинет, и я следую за ней, надеясь, что это Джулиан забрал его. Перемотав видеозапись назад, я вижу пожилого мужчину с опущенной головой, когда Дженни разговаривает с ним. Я совсем не узнаю его и смотрю на Лекса, так как меня охватывает паника.
Этого не может быть.
Это кошмар — просто проснись сейчас же!
— Где мой ребенок? — требую я, всхлипывая, когда крик эхом разносится по кабинету.
Лекс хватает свой мобильный и набирает 9-1-1. Звук его голоса затихает, пока я пытаюсь найти номер Джулиана, экран размывается, пока я дрожу от страха. Наконец, звонок соединяется, и я молюсь, чтобы он ответил.
— Адриана?
Я всхлипываю в трубку, бормочу, парализованная шоком.
— Адриана, что случилось?
— Мой ребенок… кто-то забрал моего ребенка.
Джулиан требует сказать, где я, но я едва могу говорить, не говоря уже о том, чтобы назвать адрес детского сада. Мобильник выскальзывает из моей руки и падает на пол. С надеждой, что все это злая шутка, я поворачиваюсь к Лексу за поддержкой, но его лицо краснеет, когда он завывает на менеджера, умоляя его успокоиться, пока она безудержно плачет.
Беспомощная и испуганная, я отползаю к стене и сажусь на пол, обнимая колени, раскачиваясь взад и вперед.
Мгновением позже Джулиан врывается через парадную дверь позади полиции. Он видит меня и бросается ко мне, падая на колени. Я смотрю прямо ему в глаза, и вдруг моя кровь стынет в жилах от осознания того, что Джулиан один и без Энди. Джулиан кладет руку мне на лицо, паника, отражающаяся в его глазах, подтверждает то, во что моя голова отказывается верить — худший кошмар каждого родителя.
Кто-то похитил моего сына.
Двадцать четвертая глава
Лекс
Как родители, мы запрограммированы на защиту наших детей с того момента, как они лежат в материнской утробе. Как и в дикой природе, наши инстинкты заключаются в воспитании, заботе о наших детях и обеспечении того, чтобы им никогда не причиняли вреда, чтобы они не испытывали страданий или боли. Мы направляем их, обучаем, даем им инструменты для достижения успеха, чтобы они стали самыми лучшими людьми, какими только могут быть. Эмоции, связанные со становлением родителем, — это то, к чему ничто в жизни не может подготовить, но так или иначе, мы преодолеваем каждый день, и если есть что-то, что я знаю в своей жизни, что я сделала правильно, так это создание моих прекрасных девочек с Шарлоттой.
Энди биологически не мой сын, но он моя кровь, и с того момента, как я положил глаз на этого маленького мальчика, связь между нами была настолько сильной, что застала меня врасплох. Он — прекрасный, невинный малыш, которому всего одна неделя от роду и который пережил больше боли, чем я за всю свою жизнь.
Он потерял своего отца.
Я знал, что должен защитить его. Может, он и не называл меня папой, но я относился к нему не иначе, чем к своим собственным дочерям. Несправедливо, что у него было тяжелое начало жизни, и несправедливо, что он вырастет и не поймет, как это — называть мужчину папой.
Ни один ребенок этого не заслуживает.
Адриана обязательно должна была найти кого-то, я просто не ожидал, что это произойдет так скоро, и этим гигантским, мать его, кривым шаром, больше планеты Юпитер, был Джулиан Бейкер.
Как этот ублюдок сумел вернуться в нашу жизнь без моего ведома — это был тревожный звоночек. Я попросил Брайса еще раз проверить его биографию, и все оказалось чисто. Он был в Австралии, рекламировал какую-то хрень, но это не ослабило моих опасений. Я был вне себя от ярости, возмущения и обрушил на всех вокруг в тот момент, когда они раскрыли свой роман. Это чуть не стоило мне брака, я делал всевозможные выводы о том, что Шарлотта была в курсе ситуации. Я отказался потерять жену, трахая ее до беспамятства каждую свободную минуту. Она была моей, и кто бы мог подумать, что даже я буду жаловаться на больной член. Блядь, даже несмотря на это, я все равно продолжал. Я был на задании.