После часа просеивания документов, я нашёл запись о Мелвине Фостере. Он звонил нам с просьбой проверить – кого бы вы думали? – Дэна Смита. Я попросил оперативный отдел дать мне информацию о Фостере. Они сказали, что он жил рядом с Олимпией, как и утверждали дети.
Для уверенности мы нашли Смита и доставили на допрос. Показали фотографии жертв; он настаивал, что ни одну из них не знал. Потом сказал, что не имеет никакого отношения к убийствам на Грин-Ривер и с радостью пройдёт проверку на полиграфе. Как он и заявлял, тест показал, что он обо всём говорил правду. Остался без ответа один большой вопрос: зачем Мелвин Фостер твердил, что Смит – вероятный подозреваемый?
Это заняло несколько дней, но в итоге мы с Бобом Ламория докопались до правды о Фостере и Смите. Оказалось, Фостер никогда не видел и не слышал ничего, что могло бы связать Смита с Грин-Ривер. Смит был одним из многих обитателей Пайк-Стрит, от которого, возможно, не стоило ждать ничего хорошего. И тем не менее, Фостер хотел распространить слухи, что Дэн Смит был возможным серийным убийцей. Он был явно уверен, что, узнав об обвинениях, мы начнём расследование. И даже вызвался собрать людей, которые пришли бы к нам и подтвердили его мнение. С его разговорами на улице и непреклонными заявлениями о Дэне Смите, Мелвин Фостер был очень заинтересован в деле Грин-Ривер и рвался помочь нам повесить убийства на Смита.
Полицейские других юрисдикций прислали досье на Фостера, что заставило нас забеспокоиться. Как и предсказывал профиль, у него были проблемы с законом – два тюремных срока за автоугоны. Богатая история трудоустройств и неблагоприятные записи об отношениях с женщинами: он вступал в брак и разводился с четырьмя девушках женщинами, которых встретил ещё подростками. Он был одержим уличной жизнью и часто посещал районы с процветающей проституцией.
Мы с детективом Ламория зацепились за Фостера. И подозрения усилились, когда к нам прибежал Пинки с сообщением об исчезновении Шеннона. К счастью, вскоре мы узнали, это было ложная тревога. Шеннон был арестован отделом нравов Департамента полиции Сиэтла и находился в центре содержания для несовершеннолетних.
Никого из нас нельзя было упрекнуть в беспокойстве за Шеннона. Весь Тихоокеанский Северо-Запад был запуган серийным убийцей, и все мы боялись добавочных убийств. Расстроенные тем, что не поймали убийцу, одновременно мы были рады отсутствию новых тел. Мы надеялись, что этот конкретный сумасшедший бросил вызов правоохранителями и теперь решил остановиться. Или, возможно, он уже попадал в наше поле зрения; знал о том, что расследование идёт полным ходом и пытался скинуть нас со следа.
Мелвин Фостер вёл себя так, будто ему нечего было скрывать. Он согласился пройти проверку на детекторе лжи и даже прибыл на двадцать минут раньше назначенной встречи. Ему было сорок четыре и выглядел он старше своих лет. С зализанными назад чёрными волосами и одетый в кожаную куртку и ботинки, он был весьма разговорчив. Он любил цветастые выражения и обычно использовал по три слова там, где хорошо справилось бы и одно. Он говорил о себе, как о каком-то супергерое: большой сильный парень, кидающийся в любую драку, чтобы защитить невинных, отпугивая злодеев одним только своим видом. В этом он немного себя обманывал. Навскидку, он весил не больше ста пятидесяти фунтов и все мышцы, которые у него когда-то могли быть, очевидно, сдулись от дней и ночей, проведённых за рулём такси.
Я сказал, что проверка на детекторе лжи – обычная рутина, и ему не о чем беспокоиться. Рутиной также было проведение допроса заранее, чтобы разузнать всю историю подозреваемого и разработать вопросы, которые будет задавать оператор полиграфа.
В первом разговоре Мелвин сказал, что знал Дебру Боннер. Но, когда мы разложили перед ним снимки жертв с Грин-Ривер – Коффилд, Миллс, Чапмен и Хиндс – он сказал, что не узнаёт их. Затем мы показали снимки других проституток и тут он узнал многих. Сказал, что таксисты ночных смен знают всех уличных девушек. Они запрыгивают погреться, предложить услуги водителю и пользуются такси, чтобы доехать до мотелей.
По ходу допроса мы больше сосредоточились на образе жизни Фостера. Мы спросили о двух девочках-подростках, которых он привёл жить в свой дом. И что он делал в августе.
Вдруг Фостер спросил, почему задерживается проверка на полиграфе:
– К чему все эти вопросы? – спросил он. – Просто дайте доказать, что вы ошибаетесь.
После того, как мы согласились прервать допрос и перейти к полиграфу, мы принесли Фостеру кофе и оставили его одного. Я позвонил в отдел поведенческой науки в Куантико, и консультант посоветовал немного «помариновать» Фостера, заставив думать, что у нас имеются доказательства его связи с убийствами. Мы воспользовались этим советом, пока составляли вопросы для оператора полиграфа. Через пол часа Фостер был подключён к аппарату и начал отвечать. Не потребовалось много времени определить, что он лгал о незнании личности «Убийцы с Грин-Ривер» и своей непричастности к самим убийствам.