Резиденция губернатора располагалась на некотором отдалении от цетра города, который представлял собой площадь напротив собора. К ней вела мощенная обтесанным камнем дорога, по краям которой росли деревья с большими мясистыми, будто кожаными листьями. Повсюду радовали глаз причудливые цветы самых ярких и разнообразных оттенков. С живым любопытством Уильям разглядывал диковинные растения, а когда вдоль дороги потянулись колючие заросли съедобных бромелий, чьи покрытые шипами узкие листья веером расходились от мясистых стволов, он невольно замедлил шаг, чтобы рассмотреть их повнимательнее. На языке индейцев плоды этого полукустарника назывались ананасами, что в переводе означает «изысканный вкус». Когда Колумб впервые ступил на землю Нового Света, местные жители приподнесли ему в знак уважения плод ананаса. Гонсало Фернандес де Овьедо, самый известный бытописатель Новой Индии и моря-океана, писал о нем так: «Ананас — самый красивый фрукт из виденных мною, во время путешествий по миру. Ласкает взор, с мягким ароматом, наивкуснейший среди известных мне. Этот плод пробуждает аппетит, но, к сожалению, после него не ощущается вкус вина».
От них в горячем воздухе распространялся тонкий, щекотавший ноздри аромат. Уильям с живейшим любопытством вертел по сторонам головой. С холма была великолепно видна бухта, на лазурной поверхности которой покачивались стоящие на якорях суда. За входом в бухту раскинулся бескрайний, сверкающий золотом океан. Сейчас он был пуст: ни единого паруса не виднелось на горизонте. Уильям подумал о том, какое огромное расстояние отделяет его сейчас от порога родимого дома, и ему стало слегка жутковато. Он вспомнил матушку. Привыкшая гордо встречать удары судьбы, она была внешне суровой женщиной, но в глубине души без памяти любила всех своих сыновей, а Уильяма, как младшего, особенно. Покинув без благословения родной дом, он, несомненно, разбил ее сердце, и мысли об этом время от времени терзали душу Уильяма. Чтобы заслужить прощение, он должен был добиться в жизни очень многого и проявить себя с наилучшей стороны, иначе ему нечем будет оправдаться перед той, которая подарила ему эту жизнь.
До города было совсем недалеко, и Уильям даже не заметил, как оказался на извилистых чистеньких улицах Бриджтауна. Прохожих было немного: похоже, местные жители в жаркое время суток предпочитали сидеть дома. Действительно, высокая влажность делала жару труднопереносимой. Над каменными мостовыми струилось раскаленное марево. Даже небо, голубое с утра, словно вылиняло и посерело. От ярких цветов, росших в аккуратных двориках, рябило в глазах.
Уильям шел, с любопытством разглядывая окружавшие его постройки, многие из которых несли на себе отпечаток испанского стиля, вдыхал незнакомые запахи и с тревогой подумывал о том, как будет выглядеть на будущем балу у губернатора.
Лучшего повода, чтобы сблизиться с Элейной, и выдумать было нельзя. Все-таки общение на борту корабля, в суровой обстановке, в присутствии грубых матросов и бдительного отца, это было не то, о чем хотелось мечтать. Другое дело — прекрасное общество, танцы, светская болтовня… Одно только смущало Уильяма: ему ни разу в жизни не доводилось танцевать на настоящем балу да и парадного платья у него не было, а явиться на бал в видавшем виды костюме и сбитых башмаках было решительно невозможно.
Вспомнив о своем скудном гардеробе, Уильям разом упал духом: бал был для него недосягаем. Тут же с невольной завистью Харт вспомнил и своего нового друга: Кроуфорд наверняка чувствует себя на балах как рыба в воде. Он бывает груб и дерзок, но манеры светского человека проглядывают и сквозь эту маску — он действительно прекрасно воспитан. У него есть все данные настоящего кавалера, чтобы завоевать сердце прекрасной Элейны, и никакое неудовольствие Абрабанеля не сможет ему помешать.
В тот самый момент, когда Уильям пришел к такому неутешительному выводу, он оказался на перекрестке двух улиц, одна из которых сбегала вниз к порту, а другая, постепенно поворачивая направо, вела куда-то за угол, в лабиринты города. Уильям остановился на секунду, решая, куда двинуться дальше, и вдруг увидел, как в ярдах сорока от него из какого-то дома вышел человек и тут же, нырнув под каменную арку, увитую лианами, пропал.