— Безусловно, прибыль очень важна, — не стал я спорить с отцом. — Но как же волнения и переживания? Экзотика дальних стран, встречи с необычными людьми. Наверняка в твоих путешествиях этого тоже было много.
— О да. Экзотика. — Он задумчиво почесал свою бороду. — Пожалуй. Вот, помнится, на пути в Венецию через Каппадокию мы действительно столкнулись с экзотикой. В тех землях растет удивительный мак, он похож на наш обычный красный полевой мак, однако имеет серебристо-голубоватый цвет. Из молочка, содержащегося в его головках, можно изготовить очень действенное снотворное средство. Я рассудил, что это лекарственное растение заинтересует венецианских врачей, и предвидел хорошую прибыль для нашего торгового дома. А потому хотел отыскать и собрать этот мак, намереваясь посадить его на нашей плантации крокусов. Ну вот, это и была самая настоящая экзотика, no xe vero? И великолепная коммерческая возможность. К сожалению, в Каппадокии в то время шла война. Все маковые поля были уничтожены, чернь разбежалась, и, увы, не удалось найти никого, кто смог бы снабдить меня семенами. Mi displace[98], возможность потеряна.
Я сказал с некоторым недоумением:
— Вокруг бушевала война, а ты заинтересовался лишь семенами мака?
— Ах, война ужасная штука. Она мешает торговле.
— Но, отец, неужели ты не увидел в этом возможность приключений?
— Ты помешался на приключениях, — заметил он ехидно. — Приключения — это всего лишь неудобства и волнения, о которых потом вспоминают. Поверь мне, опытный путешественник составляет свои планы так, чтобы не попасть ни в какое приключение. Самая удачная поездка — это скучная поездка.
— О! — только и сказал я. — А я представлял себе все иначе — ну, там, преодоление невзгод… раскрытие тайн… происки врагов… спасение прекрасных дев…
— И это говорит bravo! — зарокотал дядя Маттео, который как раз присоединился к нам. — Надеюсь, ты развеешь его заблуждения на этот счет, Нико?
— Я пытаюсь, — сказал отец. — Приключения, Марко, не прибавят тебе ни багатина в кошельке.
— Но неужели кошелек — это единственное, что человек должен наполнять? — воскликнул я. — Не должен ли он кроме денег найти в жизни еще что-нибудь? А как же извечная тяга к чудесам и путешествиям?
— Невозможно найти чудеса, если специально их разыскивать, — проворчал дядя. — Это как истинная любовь или счастье, которые и сами по себе являются чудом. Ты же не можешь сказать: я пойду и найду приключение. Самое лучшее, что ты способен сделать, — это отправиться туда, где подобное может произойти.
— Ну тогда, — сказал я, — мы ограничимся Акрой, городом крестоносцев, славящимся отважными деяниями и темными тайнами, красивыми девицами и жизнью, полной сладострастья. Какое место лучше подходит для приключений?
— Крестоносцы! — презрительно фыркнул дядюшка Маттео. — Это все сказки! Да тем крестоносцам, которым удалось выжить и вернуться домой, пришлось притворяться перед самими собой, что их бесполезная миссия принесла результат. Потому-то они и хвастались, что видели чудеса в этих далеких землях. Единственное, что они привезли с собой обратно, так это scolamento[99], которые оказались настолько болезненными, что бедняги с трудом могли держаться в седлах.
Я сказал с тоской:
— Так, значит, Акра — вовсе не красивый, полный тайн, соблазнов и роскоши город?
Отец ответил:
— Крестоносцы и сарацины сражались за San Zuàne de Acre больше полувека. Представь себе, как город должен теперь выглядеть. Нет, не стоит. Ты совсем скоро увидишь его собственными глазами.
Та наша беседа слегка меня обескуражила, но не убедила. Откровенно говоря, я пришел к заключению, что у моего отца не душа, а разлинованный гроссбух, а дядюшка же показался мне слишком тупым и грубым для любых тонких чувств. Они бы не узнали приключение, даже если бы оно свалилось на них. Однако я был совершенно иным человеком. И я отправился на нос корабля, чтобы не пропустить появления какой-нибудь русалки или морского чудовища.
После первого оживленного дня морское путешествие становится монотонным, пока шторм не внесет в него разнообразия. Однако на Средиземном море штормит только зимой, поэтому мне пришлось занять себя изучением всех работ, что матросы выполняют на корабле. Поскольку стояла хорошая погода, экипажу не надо было ничего выполнять, кроме обычной повседневной рутины, так что все, от капитана до кока, охотно разрешали мне смотреть, задавать вопросы, а иногда даже и самому что-нибудь сделать. Экипаж корабля состоял из людей различных национальностей, но, поскольку все они говорили на торговом французском, который называли sabir, это не мешало нам общаться.