— Да, Степан Андреевич, — рапортует бодро. — Хорошо. Я подъеду. В течении часа.
Встречаюсь с ним взглядом. Серьёзным. Сосредоточенным. Более глубоким. Иным. Не отводя глаза, после короткой паузы, бесстрастно уточняет:
— Ваше вчерашнее предложение ещё в силе?
Из горла вылетает нервный смешок. Я почти готова умолять не изменять решения. Беззвучно вывести губами всего одно слово," пожалуйста"…
— Отлично. Я подготовлю документы, — комментирует что-то, неведомому мне собеседнику. Не прощаясь, нажимает отбой, бросая в мою сторону бесстрастное:
— Надо ехать. Начальство нельзя заставлять ждать.
Молча сажусь в машину, наблюдая за сбором редких вещей. Ещё минуты назад казалось, что предо мной открыт весь мир, а сейчас… Макс заводит мотор, ловко выезжая задом на широкую дорожку, огибающую карьер. Расслабленно смотрит вперёд, будто сложившаяся ситуация вовсе на него не влияет. Он не требует от меня объяснений и…Господи…точно не замечает, что со мной происходит…
— Ты говорил, что разбил телефон, — роняю робко, из под ресниц следя за его реакцией на мои слова.
— Это рабочий, — поясняет кратко, опуская солнечный козырек и, протягивая в мою сторону, взятую из кармашка визитку.
Зажимаю ее в руке, срываясь голосом в тихий шепот:
— Уедешь?
— Через две недели, — отвечает, не отвлекаясь от петляющей впереди дороги.
— Передумал…перевожу дыхание, ставя под сомнение логику. — Из-за меня..?
Жду ответа, слыша лишь длительное молчание, рассекаемое его дыханием. Точно он и не услышал озвученного вопроса.
— Давай обсудим это немного позже, — произносит с оттенком улыбки, бросая на меня мимолетный взгляд.
Отворачиваюсь к окну, ощущая подступающие к глазам слёзы. Вздрагиваю от прикосновения его руки, ложащейся поверх моей ладони.
— Куда ты собрался? — выдыхаю в открытое окно, заглушая звук голоса потоком встречного воздуха.
— За полторы тысячи километров от тебя, — произносит с оттенком, в котором можно прочитать слишком многое. Или я выдаю желаемое за действительное, считывая в его голосе гамму эмоций от тоски до грусти?
— Когда тебе поступать? — уточняет более бодро, сжимая мою ладонь в своей руке.
— Через год, — процеживаю сквозь зубы, ловя губами редкие, крупные слёзы.
— Я как раз успею вернуться, — проговаривает, точно подбадривая, а я кусаю в кровь губы, находясь в состоянии, схожим с тем, когда считаешь, что жизнь закончена.
Оставшиеся минуты пути Макс молчит, продолжая удерживать мою руку в своём захвате. Убирает ладонь, только, когда заворачивает в мой двор. Не говоря и слова, выходит из машины, не глуша мотор. Обходит, приоткрывая мне дверь и я покорно встаю с места, поравнявшись с ним, импульсно обхватывая руками в районе ребер. Прижимаясь и всхлипывая, будто этот нелепый жест способен что-то изменить. Накрывает в ответ мою спину руками, наклоняясь настолько, что губы соприкасаются с кожей в районе виска. Невесомо, но долго. Словно он тоже не хочет от меня отрываться.
— Анжелика!? — зажмуриваюсь, слыша поблизости разъяренный голос мамы.
— Добрый день, Нелли Борисовна, — весело парирует Макс, отпуская меня из объятий.
Прячу руки за спину слегка отстраняясь в сторону.
— Забелин, — буквально процеживает сквозь зубы, подходя ближе. — Так это с тобой моя дочь пропадает до поздней ночи, являясь домой с запахом спиртного?
— Мам, прекрати, — опустив взгляд, кривлюсь, моля глухо.
— Собрался ещё одной жизнь испортить? — точно не слыша меня, зло выплевывает в сторону Макса. — Мало тебе Алины, сделавшей в шестнадцать аборт?
Облизываю пересохшие губы, оглядывая их, точно со стороны, взглядом, полным недопонимания.
— Не было никакого аборта, — бросает сухо. — Как и беременности.
— Значит весь ваш выпускной год школа "стояла на ушах" абсолютно беспочвенно? — уточняет не веря.
— Я её тогда и пальцем не тронул. Так же как и вашу дочь, — усмехается, переводя на меня взгляд. Проговаривая, точно столбя на месте:
— Прости за подобное окончание дня.
— Даже не смей и близко к ней приближаться, — резко дергая меня под локоть, взрывается на его мягкий тон мама.
— Прекрати, — произношу тихо, убирая её руку с своей. Разворачиваюсь, забирая из его машины свой рюкзак. Сжимая в кулаке визитку, тихо произношу, проходя мимо:
— Я позвоню.
Дальше без оглядки. Не зная, следует ли за мной мама или же осталась выяснить с Максом связывающие нас отношения. В прострации. До двери квартиры. Мельком глядя на часы, висящие в коридоре. Четыре. Обычно она освобождается позже… Принесла же нелегкая… Да и какой теперь смысл анализировать происходящее? Он передумал. Он вновь отказался. Только теперь не от возможности, а от меня…