Она замолчала так же резко, как начала, но ее дрожащий от злости голос все еще звенел у меня в ушах. Ярость, владевшая мной еще совсем недавно, ушла совсем, оставив после себя не пустоту выжженной души, а стыд и отчаянную злость.
Злость - и чувство вины.
- Миринэ, я...
Она оборвала меня, не дав сказать и двух слов, хлестнув наотмашь:
- Иди к драконам!
- Миринэ! - бесконечно-виновато, извиняясь, с сожалением.
- Иди к драконам! - повторила она зло и попятилась, когда я шагнул к ней. - Да, к тем самым, к которым ты собрался, на Жемчужные Берега. Надеюсь, они тебя сожрут, и больше я никогда тебя не увижу!
- Миринэ, перестань!
- Не хочу тебя видеть! Убирайся!
Я сделал шаг навстречу, но замер под взглядом ледяной ненависти, останавливающим лучше любых слов.
Захлопнулась дверь. Я медленно подошел к ней и, развернувшись, привалился спиной.
Я клял себя за несдержанность, глупость, за вспыльчивость и не способность промолчать...
За то, что вообще смел на нее кричать. И за то, что ответил злостью на ее помощь, хотя она была права, отчаянно права во всем. А я - дурак. Просто дурак.
Не успокоившись, но взяв себя в руки, я рывком встал. Резко, пока не успел передумать, толкнул дверь. Кожей чувствуя заинтересованный взгляд Нэльвё, я подхватил одну из чересседельных сумок. Сунув в нее нос, убедился: пустая.
Только отложив сумку, я огляделся. Миринэ, конечно же, не было. И я сделал вид, что искал вовсе не ее.
***
Нам оставалось всего ничего.
Отыскав кусок холщевины, я завернул в него сыр и хлеб и отправил их на дно сумки. Сверху умостились сухари и яблоки. Встряхнув флягу, я поморщился: вода плескалась на самом дне. Нужно набрать.
Я огляделся, раздумывая, кому перепоручить эту, несомненно, важную задачу, но вдруг понял, что мне совершенно нечем заняться. Так что - почему бы и нет?
Заткнув флягу и бросив короткое:
- Я за водой! - я толкнул дверь и легко сбежал по крыльцу. Дорожка, вившаяся по тенистому саду, разноцветной лентой ложилась под ноги. Шутливо отсалютовав ей, когда она вывела меня на узкую городскую улочку, я замер, столкнувшись с той, кого меньше всего ожидал увидеть.
Миринэ, смущенная не меньше меня и явно жалеющая о том, что случилось, удерживала в поводьях троих тонконогих и изящных, но не хрупких лошадок.
- Взамен ваших, - уцепившись не только за поводья, но и за них самих, как за повод сменить тему разговора, сказала Миринэ - и робко, совершенно очаровательно улыбнулась.
- Наши вам так не понравились? - неловко отшутился я, только бы что-нибудь сказать.
- Нет, просто вы их совсем умаяли, - смутившись еще больше, ответила она. И только спустя несколько мгновений досадливо поморщилась: - Опять я не понимаю твоих шуток!
- Неудивительно. Они на редкость дурацкие, - слабо улыбнулся я. И, спохватившись, спросил: - Где можно набрать воды?
- Я покажу, - с готовностью предложила Миринэ.
Правда, тут же вышла заминка: нужно было что-то делать с лошадьми. Оставленные без присмотра, они наверняка разбредутся, а искать лошадок по всему городу нам не хотелось.
Не придумав ничего лучше, Миринэ, торопливо, пока никто не заметил, привязала поводья к низкой ограде. Я выразительно промолчал, строго и укоризненно поглядев на нее. Только в уголках губ пряталась улыбка.
Ничуть не обманувшись, она улыбнулась в ответ.
Оставив лошадей на попечение забору и совести, мы направились вниз по улице.
- О чем ты хотела поговорить? - спросил я, нарушив молчание. Мы шли бок о бок, ничего не говоря, и я вдруг подумал, многое отдал бы, чтобы вот так идти рядом.
Миринэ встрепенулась, очнувшись от собственных мыслей, и тут же замялась, когда до нее дошел смысл вопроса.
- Да так... - неопределенно сказала она, отводя взгляд. И обернулась, лукаво сощурившись: - А ты?
- Я?
- Мне сказали, что ты все утро проходил возле моего дома, - легко пояснила Миринэ. В голосе ее не было и намека на улыбку: только глаза смеялись.
- Так и сказали? - чересчур резко ответил я.
- Сказали, что elli-e taelis гулял по городу больше часа, но дороги неизменно выводили его к маленькому домику с садом по улице Старых Лип. Я ошиблась? - она заглянула мне в глаза, так же весело и смешливо.
Смеялась она не надо мной, но я чувствовал себя уязвленным. И отвернулся.
- Ни о чем.
Нежность и уютное молчание, когда слова не нужны, развеялись, оставив напоследок очередное разочарование и раздражение.
Дальше мы шли в тишине, колкой и напряженной.
Улочка, название которой я не запомнил, через каких-то два поворота вывела нас в маленький скверик, в сердце которого бил ключ.
Когда я наклонился, чтобы набрать воды, из дрожащей серебряной глади на меня глянул незнакомец, усталый и хмурый. Время, прошедшее для него, отразилось печатью прожитых лет и перенесенных невзгод. Ярко-зеленые глаза поблекли, волосы, и без того приглушенно-русые, выцвели до невнятного серого. Вокруг губ залегли жесткие складки, а сами они истончились, как если бы их хозяин постоянно поджимал их.
Фляга едва не выскользнула из моих рук, когда я встретился с его тяжелым взглядом. Мгновенный испуг отразился на лице, уже снова моем, а не его, в воде, как в зеркале - и наваждение развеялось.
Я зачерпнул воду, родниковую, ключом бьющую из-под земли, дрожащей рукой. И, не оглядываясь, зашагал обратно, к ждущей меня у поворота Миринэ.
Когда мы прошли почти половину пути, Shie-thany остановилась. Я не сразу понял, что ее мягкая поступь больше не звучит в такт моей, и остановился на три шага позже.
- Ты не вернешься со мной? - спросил я, первым нарушив молчание. Под ее странным, непонятным взглядом мне было неуютно.
Миринэ покачала головой.
- Нет. Попрощаемся здесь, - и, помолчав, добавила: - Я проложу вам дорогу. Вы быстро доберетесь туда, куда направляетесь.
- Спасибо.
Слова давались тяжело, и звучали на редкость фальшиво.
- Ты сказал, что пойдешь один, - помедлив, начала Миринэ. Так говорят, когда хотят спросить совсем другое, но не знают, с чего начать. - А твои спутники? Что будет с ними?
- Оставлю их в Арьеннесе, а сам отправлюсь на Жемчужные Берега. Лорд-правитель даст им свое покровительство. За них можно будет не переживать.
- А ты не попросишь покровительства? Или хотя бы содействия? Не хочешь? - предугадала она, пытливо заглянув в глаза и прежде, чем я успел ответить. И спросила, после того, как я качнул головой: - Но почему?
- Я бы просил, если бы видел в этом какой-нибудь толк. Чем они смогут помочь мне? На Берега я отправлюсь один, сразу же, как оставлю Нэльвё и Камелию. Не думаю, что кто-то станет мне препятствовать. А дальше, за перевалом, правитель бессилен.
- Я не о нем. Я о лорде-хранителе. Лорд вьер Шаньер - человек долга. Он неглуп и знает, что драконы проснутся. Вы могли бы обсудить и согласовать с ним дальнейшие действия - твои и Холмов.
- Миринэ, - мягко улыбнулся я, - я знаю, что мне делать. Правда. Лорд-хранитель, думаю, тоже, и не нуждается в моих советах. Время на исходе, я чувствую это. И не хочу задерживаться нигде.
Она вымученно улыбнулась в ответ.
Пауза затягивалась, превращаясь в молчание - вязкое и липкое, неприятное, обнимающее со всех сторон.
- Ты права, - сказал я, неожиданно для себя. Миринэ удивленно вскинула на меня взгляд. - Права во всем, что сказала. Но я не могу рассказать. Пока. Не могу, даже если бы захотел. Воспоминания... еще слишком ярки.
- Пока ты их не отпустишь, они не утратят четкость, - тихо ответила она. Не осуждая, не поучая - просто говоря. И переживая за меня.
- Я не могу. Не сейчас.
Мир застыл еще одной паузой - давящей, не дающей вздохнуть. Словно в капельке янтаря.