Разговор оборвался. Эрелайн согнал с лица улыбку и, с обычным выражением равнодушия, быстро зашагал к крыльцу.
Двустворчатые двери с вставками из стекла были распахнуты в полдень. Солнечный свет, льющийся из высоких окон, золотил витые светильники, дробился в хрустальных подвесках и зеркалах.
Мажордом, приветствующий гостей любезно, но несколько холодно, при виде них засуетился. Выражение скучающего равнодушия сменилась крайней любезностью.
- Лорд-хранитель, леди, лорд-наследник, приветствую вас! Лорд вьер Шаньер, Вас уже ждут. Следуйте за мной.
Эрелайн коротко кивнул Висении, улыбнувшемуся Лоиру и направился за управителем двора, ждущего его впереди.
Створки дверей распахнулись. Гулкое эхо шагов, торопливых - мажордома, и мерных, спокойных - Эрелайна - единственные, тревожили тишину, в которой застыл зал.
Зал - и несколько тонких фигурок, стоящих на ступенях широкой мраморной лестницы. В свете, льющемся из окон и слепящем глаза, невозможно было разглядеть их. Но Эрелайн и без того знал, кто его ждет.
***
- Идет, идет! Он идёт! - зашептала одна из фрейлин, едва удерживаясь от того, чтобы не воскликнуть в полный голос. Ее останавливали только правила приличия и дыхание, которое сбилось от торопливого подъема по лестнице.
Холод - не такой, который бывает от сквозняка, а который оседает на коже морозным дыханием - пробежал по спине, плечам, кольнул льдистыми осколками запястье. Иришь сжала веер, до боли, чтобы притупить страх, сдавивший грудь так, что не вздохнуть.
- В самом деле? - голос предательски дрогнул, и она сама поморщилась от того, как нервно это прозвучало. Иришь попыталась улыбнуться, но не смогла заставить себя, и улыбка вышла слабой.
- Да, леди.
От понимающей улыбки фрейлины в Иришь вспыхнуло раздражение. Страх отступил, забрав с собой слабость.
Иришь глубоко вздохнула, выравнивая дыхание, расправляя плечи. Но стоило ей поднять взгляд, как сердце сбилось с ритма, пропустив удар: перестук каблуков, разносившийся по всему залу, оборвался - и голос, резкий и неприятный, как звон монет, объявил:
- Эрелайн вьер Шаньер, лорд-хранитель Сумеречного перевала и сумеречных дорог, лорд дома Пляшущих теней! Ириенн вьер Лиин, третья наследница лорда-правителя, верховного правителя Зеленых Холмов и лорда дома Лунного света.
Когда последний отголосок гулкого эха затих, в воцарившейся тишине стало можно различить чьи-то негромкие шаги.
Шаги, уже на лестнице! Собраться, успокоиться!
Собраться - и начать вновь дышать.
Иришь до боли сжала веер, надеясь придать себе решимости - и, не давая себе времени на сожаления или раздумья, резко вскинула голову.
- Добрый вечер, леди Ириенн.
- Вы ошиблись, - девушка через силу улыбнулась, стараясь не встречаться с ним взглядом. - Еще только день.
- Да, действительно, - Эрелайн смутился, виновато улыбнувшись - и Иришь с удивлением поняла, что он тоже избегает ее взгляда. - Прошу прощения.
- Вам не за что извиняться.
Тревога, терзающая Иришь, исчезла, и дышать стало неожиданно легко и свободно, почти пьяняще.
- Лорд вьер Шаньер! Как чудесно, что вы уже прибыли!
От голоса подошедшей сзади Айори девушка едва не вздрогнула, успев забыть о ней.
Эрелайн обернулся. Иришь не шелохнулась, и без того прекрасно зная, кого увидит.
- Мы уже вас потеряли, - улыбнулась Айори. И, поравнявшись с ними, склонилась в легком поклоне, выпустила острую шпильку-комплимент: - Вы сегодня элегантны, как никогда.
Ударение, сделанное на "как никогда", придало ее словам оттенок насмешки.
Иришь замерла, похолодев.
- Спасибо, - ответил Эрелайн и улыбнулся, разбив объявшие ее опасения. - Я рад, что смог угодить высшему свету. Я не слежу за модой.
Лорд Эрелайн не лгал. Обыкновенно он не придавал значения столичным веяниям, предпочитая носить рубашки без жилета и сюртука, но оступаться от моды на церемонии не мог даже он. И черный с серебряным шитьем костюм удивительно ему шел.
- С минуту на минуту прибудут первые гости, - продолжила Айори, перейдя к беспокоящей ее теме. Ее голос поскучнел, стал сухим и деловитым. - Вынуждена вас оставить: мне нужно закончить необходимые приготовления. Мы с лордом-правителем будем приветствовать гостей позже.
И, дождавшись короткого поклона Эрелайна, торопливого и оттого скупого реверанса Ириенн, она, не прощаясь, заспешила вверх по лестнице.
- Прошу прощения, - начала фрейлина, едва только затихли шаги Айори. Ее глаза блестели тем самым лукавым блеском, который появляется, когда человек уверен, что посвящен в чью-то сердечную тайну и всячески потворствует влюбленным. - Мне нужно быть в....
- Нет, куда же вы! - всплеснула руками Иришь. Веер с сухим щелчком раскрылся и сложился. Изображать испуг ей не пришлось: при одной мысли о том, что они с Эрелайном могут остаться наедине, девушке стало нехорошо. - Я же... не знаю, чем занять гостей! И совершенно не знаю дворец! Как же я смогу провести их? Нет, милый друг, вы мне очень нужны!
- Но леди, - робко начала девушка, бросая странные взгляды на Эрелайна. В лазурно-голубых глазах не было ни решительности, ни страха: только непонимание, - вы уверены, что...
- Уверена!
- Как пожелаете, моя леди, - сдалась она, склонив голову в знак почтения.
Иришь отвернулась от своей собеседницы, обратив все внимание на створчатые двери, куда вот-вот должны были войти первые гости. Она не хотела встречаться взглядом с юной фрейлиной и читать в нем немой вопрос.
Эрелайн молча подал ей локоть, больше не пытаясь начать разговор. Девушка медлила, колеблясь, не решаясь преодолеть страх и коснуться его руки. В старых сказках смотрящие в ночь могли выпивать жизнь прикосновением.
Не выдержав, Иришь все же вскинула на него взгляд - и тут же отвернулась. Бездна небесного колодца, холодной зимней ночи не ушла из его глаз, но теперь она смогла увидеть за ней его настоящего.
Смогла - и, все еще колеблясь, не решаясь, несмело взяла его под локоть.
***
Закатное солнце вересковым медом лилось из высоких окон, пронизывая каждую пинту ясного и хрустального воздуха, ложась на паркет узорчатым кружевом. Малый бальный зал, светлый и просторный, предстал во всем своем великолепии.
Иришь стояла в дверях, под руку с Эрелайном, нервно поджав губы и сминая нежные стебли белых лилий. Вот-вот должна политься музыка, начаться церемония - и тогда пути назад уже не будет.
"Ты будешь свободной, - твердила Иришь, как заклинание, цепляясь за мечту, которой жила, дышала всю жизнь. - Свободной!"
Которой жила, дышала - и не могла позволить не сбыться. Особенно сейчас.
Иришь мельком, словно против своей воли, взглянула ему в глаза.
На этот раз Эрелайн успел перехватить ее взгляд. И улыбнулся, как обычно - едва заметно, уголками губ, немного печально. Только сейчас за этой улыбкой она увидела бесконечную усталость.
Иришь вдруг поняла, что он не спал этой ночью. И прошлой, кажется, тоже не спал...
Музыка не грянула, не полилась - вплелась в воздух волнительной трелью, дрожащей мелодией. Иришь сама не заметила, как шагнула вперед - и не остановилась, околдованная волшебством переливов и золотых бликов.
Ее шаги были так легки, будто она вовсе не касалась пола. Мимо проносились чьи-то платья, веера и взгляды, вились чужие косы и лились лукавые речи, но она не замечала ничего кроме распахнутых окон, золота прощающегося дня - и жрицы, чей тонкостанный, хрупкий силуэт почти исчезал в водопаде света.
Спину то вкрадчиво, то торопливо, порывисто касались чужие взгляды. Иришь шла, гордо вскинув голову, с безупречно ровной спиной. Шаг за шагом зал таял, плавился, неотвратимо уносил ее все дальше от дверей - и все ближе к дальней стене, где ждала заключенная в узкой чаше ее судьба.