— Сходите пообедайте, — сказала я с улыбкой.
— Благословит тебя Господь, дитя, — ответил он, доставая купюру.
Я продолжила свой путь, время от времени бросая мелочь и пару однодолларовых купюр. Я знала, что не могу позволить себе делать это каждый день, как не могу и дать всем по пять долларов, но по крайней мере я могла помочь хоть чуть-чуть. К тому времени, как я дошла до кафе, улыбка все еще была на моем лице, и я чувствовала себя куда лучше. Я по-прежнему скучала по Нью-Йорку и друзьям, но могла видеть хорошую жизнь здесь. Новая работа. Новое жилье. Новые друзья.
Лицо Девона возникло в моих мыслях.
Новый босс.
Мой живот сжался. И это тоже. Новый босс, который разозлил меня... и, возможно, возбудил.
Мой телефон зазвонил, прервав мои не слишком приятные мысли. Я посмотрела на экран. Мама. Черт. Я игнорировала ее звонки всю неделю. Я не сказала ей о моем интервью в Лос-Анджелесе и понятия не имела, как сказать ей, что уже переехала сюда. Девон сказал дать ему неделю, но я знала, что шансы на то, что я уйду, не велики. Дженсены не сдаются.
Я вздохнула. Я должна как-то с ней поговорить, по крайней мере, разговор с ней отвлечет меня от мыслей.
— Привет, мам.
— Крисси Мари Дженсен, ты избегала моих звонков?
Я поморщилась. Мама не кричала и не повышала голос. Когда она злилась, ее голос становился тише. Сейчас она говорила почти шепотом.
— Прости, мама. Я была очень занята работой. — Это, по крайней мере, было правдой.
— Ты и твой отец, — говорит она. — Иногда я вообще удивляюсь тому, что он нашел время внести свой вклад в твое зачатие.
Я прикрыла глаза и подавила желание сказать, что последнее, о чем я желаю слышать за едой — мое зачатие.
— Я пыталась дозвониться до него, чтобы узнать, что ты задумала, но он даже не снял трубку. Какая-то новая большая сделка, думаю. Амелия сказала, что я слишком ранимая. Она всегда говорит, что я слишком ранимая.
А теперь мы перешли от жалоб на моего отца к жалобам на ее нового партнера. Мама «открыла себя» когда мне было одиннадцать или двенадцать, но она и мой отец были вместе, пока мне не исполнилось тринадцать. Иногда я думаю, что по причине того, что он был так занят своей юридической фирмой, ему понадобилось так много времени на то, чтобы понять, что его жена лесбиянка. Не то чтобы я когда-либо спрашивала. Это был один из лучших моих «разговоров, которые я никогда не хотела иметь с моими родителями».
— Итак, милая, мне нужно знать, планируешь ли ты приехать на день благодарения домой. Думаю, твой отец будет работать, но Амелия хочет пригласить своих родителей, чтобы они встретились с тобой.
Я не стала упоминать, что сама никогда не встречалась с Амелией. Последняя из маминых подружек, с которой я познакомилась летом, была шесть месяцев и два партнера назад. Моя мама слишком требовательна. Не в смысле денег, потому что у нее много денег. Когда твой отец крупный юрист, легко зарабатывающий шестизначные суммы, но, тем не менее, он «бедный» родитель, это о чем-то да говорит. Мама унаследовала состояние. Ее прапрадедушка или кто-то такой, кто добыл золото и нефть, поднял семью в обществе. По крайней мере, это история, которую рассказывают в семье. Я лично подозреваю, что мы происходим от каких-то гангстеров, которые разбогатели во время «Сухого закона» (прим. переводчика — Общенациональный запрет на продажу, производство и транспортировку алкоголя, который действовал в США с 1920 года по 1933 год), а потом разумно инвестировали. Опять же, это разговор, которого нужно избегать.
— Крисси? — повторила мое имя мама.
— Прости, мам, — пробормотала я. — Не знаю, смогу ли приехать домой на день благодарения.
— Почему нет? — Ее голос снова стал тихим.
— Потому что у меня новая работа, и я не знаю, в какие дни буду свободна.
— Милая, перелет займет всего пару часов, я была бы счастлива заплатить за него.
— Мне не нужны твои деньги, мам, — говорю я на автомате. Я говорила это с тех пор, как выпустилась из старшей школы. Мои родители настояли на оплате колледжа, и я сильно не спорила по этому поводу, но все остальное должно быть сделано мной. Я не хотела, чтобы кто-либо говорил, что я оказалась там, где есть, благодаря успеху моих родителей, и не хотела, чтобы кто-то пытался подлизаться ко мне просто потому, что мои родители богаты. — И это не пара часов.