Я снова загнала обиду и боль как можно глубже, закрыла их на замки, прикрыла темной тканью. Их нет. Сегодня их нет. Есть только я и 'сейчас', а в этом 'сейчас' мне нужно в Заречье.
— Извините, вы не могли бы подбросить меня до Заречья?
— Куда? — мужчина оглянулся и внимательно меня осмотрел, — Уверена? Не самый лучший район для молоденькой девушки.
— Да, у меня там встреча.
— Ну, как знаешь, — усмехнувшись, он развернулся и завел двигатель. Всю дорогу он поглядывал на меня через зеркало, хмурился, качал головой, и где-то через пол-часа буркнул, — Приехали…
— Спасибо! — выпрыгнув из машины, с любопытством огляделась, замечая обшарпанные двух-трехэтажные дома. Высокие кусты, покрытые молодой листвой, и виднеющийся мусор в траве. А так же любопытные взгляды редких прохожих.
— Пакет забери, или уже не нужен?
— Э-э-э, спасибо, — забирая вещи, о которых я совершенно забыла, нервно улыбнулась. Вот и все. За спиной, по-видимому, мой новый дом, явно не внушающий доверия, а последняя ниточка к цивилизации сейчас мигнет фарами и умчится, оставляя меня одну, опять одну. Встряхнувшись, прогоняя грустные мысли, улыбнулась уже более уверенно и, прижав пакет к груди, сделала шаг назад.
— Спасибо!
Кивнув, мужчина развернул машину и уехал.
Провожая красный огонек фар, не думала поворачиваться, не хотела. Увиденное несколькими секундами ранее совсем не понравилось, но выбора не было. Я сама стремилась сюда, а значит… Развернувшись на сто восемьдесят градусов, еще раз осмотрела предполагаемое место жительство. Бывший когда-то ярко-желтым дом с замызганным номером семнадцать тоже разглядывал меня спрятавшимися за занавесками жильцами. Длинный, двухэтажный он как бы преграждал нежданным гостям вход в само Заречье. Его соседи, плотно прижавшись к бокам низенького старичка, возвышались на этаж, и радовали глаз грязно-зеленым цветом с серыми потеками у одного, под номером девятнадцать, и пятнами ярко-зеленой краски на сером фоне у номера пятнадцать.
Миленько…
Занавеска на втором этаже обтрепанного красавца дрогнула, пряча в темноте комнаты любопытное лицо. Синхронно шевельнулась штора на первом, но я успела разглядеть бледно голубые глаза на круглой физиономии, прежде чем их любопытный обладатель скрылся в глубине квартиры.
Хмыкнув, придирчиво осмотрела все три здания. Они хоть и были обтрепаны временем и жильцами, но стояли достаточно гордо, и могли похвастаться обитанием всех квартир — на новострой, возвышающийся за рощицей в полукилометре от меня, каждое окошко смотрело бодро. Ни одного заколоченного. Что плохо. Для меня. Придется идти в глубь, а так не хотелось… Но надо, так надо, и я, перехватив за ручки многострадальный пакет с вещами, направилась через дворы в центр района, попутно строя планы на вечер и ближайшие дни.
Что я имею? Пару тысяч в кармане, вещи на себе, пакет в руках и, самое ценное, способности. Довольно странные и непонятные, но если ими уметь пользоваться… Мысленно довольно улыбаясь, я думала о том, чем со мной щедро поделилась если не природа, то мама с папой, родные. Приемная то кроме некой неуверенности в себе, ничем особым не одарила. А вот королевская семейка, те да, те очень расщедрились!
Скривившись, вспомнила нашу первую встречу, а потом и последнюю. Заинтересованность, заботу, радость от встречи, участие в делах, в жизни…Во вранье. Скучают ли? Не знаю, и не хочу знать. Странно, но за последние недели, я о них почти не думала, только о несостоявшемся женишке. О нем, да. А вот о родителях, нет. За столько лет самостоятельной жизни у меня сложилось свое, сугубо личное мнение, какими должны быть настоящие родители, и королевская чета под это определение не попадала. Вообще. Поэтому видимо я о них и не думала, так же, вообще…
Поглядывая по сторонам, дошла до небольшой речушки, и долго наблюдала, как бегут скованные с двух сторон бетоном волны. Как они наталкиваются на камни, когда-то сброшенные сюда строителями, как закручиваются водоворотом и уносятся дальше. Грязная вода маслено поблескивала под косыми лучами проглядывающего сквозь низкие облака солнца, завораживала своей мутью и неопределенностью. Если слухи, выловленные из головушки Алекса верны, то на дне речки нашли свое последнее пристанище многие несознательные элементы.
Непроизвольно поежившись, повернулась к домам. Странно, но построенные примерно все в одно время, эти, у реки, выглядели намного хуже своих собратьев у рощицы. Просевшие крыши, открытые настежь двери подъездов, частично заколоченные окна у одних и пустые глазницы без стекол у других.
Поджав губы, завернула в первый попавшийся подъезд, и чуть не вылетела оттуда пулей, закрывая нос рукой и стараясь больше не дышать едким, удушающим воздухом. Теперь понятно, почему двери нараспашку. В маленьких закутках и на лестнице стоял ужасный запах канализации. Причем исходил он не от проржавевших труб, тянущихся вдоль стены, а из углов дома, и был явно человеческого происхождения.
Продышавшись, поморщилась. Вот зачем, зачем делать свои необходимые дела в здании, когда рядом есть такие чудесные кусты? Неужели, обитающие тут личности стесняются посторонних? Да не поверю! Побродив по соседним подъездам, поверила. Стесняются. Не думаю, что так загадить подъезд и лестничные пролеты может всего лишь один человек. Плюнув на свою щепетильность, решила остановиться на последнем подъезде. Рванув на второй этаж, прикрыла нос и старательно смотрела по сторонам. Грязь, грязь и еще раз грязь. Длинный коридор, двери, державшиеся на последнем издохе, и давящая тишина. Здесь, дальше от входа запаха почти не было. Видимо этим несознательным стесняющимся было элементарно лень подниматься выше первого этажа.
Заглядывая в каждую дверь, наткнулась на одну запертую, отметив про себя возможность соседства, двинулась дальше, осматривая комнату за комнатой, пока не нашла стоящее — рабочий кран, из которого при прокручивании ручек текла тонкая струйка холодной прозрачной воды. Обрадовавшись находке, огляделась. Небольшая, заваленная сломанной мебелью комната. Заколоченное окно, сквозь которое проникали шальные лучики заходящего солнца. Ржавая, прибитая к стене раковина с рабочим механизмом, и дверь, через которую собственно я вошла. Не густо.
Грустно осмотрев свое хозяйство, прикусила палец на руке. Добро пожаловать в самостоятельную жизнь, Амире!
Добро пожаловать…
Стараясь не раскисать от очередного выверта судьбы, сама же сюда стремилась, и на что, спрашивается, рассчитывала? Я закрыла дверь, отложила пакет в сторону и, сняв куртку, начала разгребать завал.
Благодаря воде и найденным тряпкам к заходу солнца я кое-как убрала комнату, а из найденных досок соорудила нечто вроде узкой длинной лавки. Умывшись, завернулась в плащ, и улеглась на импровизированную кровать, предварительно положив под голову пару своих вещей. Не так уж и плохо, если конечно об этом не думать… если не думать, то все хорошо, и кушать, если не думать, тоже не хочется…
Закрыв глаза, постаралась заснуть, и вскоре провалилась в тяжелый сон.
— Амире! — знакомый, почти забытый голос разорвал туман, острыми осколками впиваясь в кожу.
— Амире? — поежившись, я сделала шаг назад, интуитивно прячась под защиту темной дымки. Я не хотела быть найденной. Не сейчас, не потом, никогда.
— Амире! — голос раздавался отовсюду, выискивая меня в этом странном нигде, взывая к глубоко запрятанным воспоминаниям и боли. — Где ты? Сердце мое?
Голос звал. Обещал, упрашивал. Но я сделала новый шаг, отступая и прячась. Я не хотела находиться, я не хотела его видеть и слышать, даже во сне. Последний шаг, еле слышимый крик, и я проснулась, хватая воздух широко раскрытым ртом, сжимая побелевшими пальцами ложе кровати, прогоняя остатки тумана. Нет… Нет и нет! Не сейчас, не потом, никогда!
Кровь гулко шумела в голове, сердце стучало, и пыталось вырваться из груди. Когти удлинились и ломали дерево, но я этого не замечала, как не замечала и того, что шептала: