Как только закрылась дверь, Кардинал нажал на пару кнопочек на пульте в руке и подъехал к массивному столу со стопками бумаг. Взял пару документов со столбиками отпечатанных слов.
— Это список сотрудников с пометкой, кто из них находился утром на работе.
Бэй взял листы, скользнув взглядом по их содержимому.
— Половину моей работы вы уже сделали, Анджи.
— Твой гонорар от этого не изменится, найди мне это кольцо как можно быстрее, — раздраженно проговорил Кардинал. — Воспользуйся, если понадобится, своими новыми привилегиями.
Месяц назад, как раз перед пражским делом, Анджи вызвал Бэя в Вену на разговор и объявил, что Кобейну придется время от времени сотрудничать с правительственными и международными организациями. Что иногда к нему будут обращаться те, кому не отказывают.
Прочитав на лице Бэя удивление, Кардинал скривил тонкие губы.
— Пытаешься понять, был это мой выбор или его делают за меня? Не пытайся. Потому что и то, и другое. Многие частные сыскные конторы сотрудничают с властями. Тебе не следует отказываться. И да, я не всесилен, хоть и могу очень и очень многое.
Кобейну оставалось только пожать плечом.
— Я не занимаюсь убийствами и не буду связываться с подобными расследованиями даже ради тех, кому не отказывают.
— Это оговорено. Теперь о плюсах. Ты сможешь получать доступ к базам данных и документам совсем другого уровня, у тебя будут позывные и специальные каналы для связи, чтобы быть в курсе, чем занята местная полиция.
— Информационный рай, который попахивает рабством, — обронил тогда Кобейн.
До сих пор Бэй еще не получал заказов от тех, «кому не отказывают», но уже несколько раз пользовался преимуществами инфо-рая. Как пару часов назад, когда узнал о полицейском кордоне.
Слушая Кобейна, Кардинал медленно поднялся из кресла. Постоял, позволяя ногам привыкнуть к тяжести тела, и сделал несколько осторожных шагов к окну.
Полтора года назад увидев подобное впервые, Бэй остолбенел и не смог выжать из себя ни слова, кроме тванских ругательств.
Кардинал ответил тогда, не дожидаясь полноценных вопросов.
— Ты не представляешь, сколько ошибок делают люди, в том числе умные люди, недооценивая своего собеседника, — и, выдержав короткую паузу, продолжил: — Телесная немощь автоматически переносится на умственные способности или слабость характера. Даже те, кто способен смотреть дальше физических недостатков, не желают проигрывать инвалиду и тоже начинают делать ошибки. Поверь, мало кто может избежать эффекта инвалидного кресла.
Анджи сделал еще несколько шагов и опустился в стул на колесах, о котором говорил.
— В человеке заложены врожденные программы защитить ребенка, но прогнать больного или инвалида, как источник возможных болезней или проблем. Даже сочувствие к немощному или уроду имеет привкус отвращения.
— А как же альтруизм и сострадание? — пришел в себя от удивления Бэй.
— Матерями Терезами не рождаются, ими становятся. Милосердие приходит через сознательный труд, вырабатывается как результат личных драм или потрясений. Разве ты не стараешься во время разговора со мной смотреть только в глаза?
— Я прекрасно помню, как меня привлекала ваша коляска в детстве. Она казалась мне космическим кораблем, и я даже мечтал в ней покататься.
Анджи рассмеялся, но покачал головой, не соглашаясь.
— Тебе была интересна коляска. Тот, кто в ней сидит, скрючившись и пуская слюни, вызывает только отвращение.
— Вы так не делаете и сидите достаточно прямо.
— Поверь мне, я могу выглядеть немощным, когда мне это выгодно.
И Бэй ни секунды не сомневался, что так оно и есть.
— Разве эффект инвалидной коляски стоит того, чтобы постоянно притворяться? — недоверчиво спросил он.
— Я инвалид с ранней юности. Моя ситуация начала медленно улучшаться благодаря развитию медицины, сознательному поиску альтернативных методов, ну и, конечно, техническому прогрессу, превратившему коляску с колесами в космический корабль, — усмехнулся Анджи. — Только я не делаю улучшение своего здоровья всеобщим достоянием, потому как привык пользоваться эффектом кресла и стереотипом инвалида-глупца.
В тот день, полтора года назад, Бэй понял, что его подпустили на круг доверия ближе. Пожалуй, он попал даже в первый круг.
— Кто такой Тван? — Кардинал закончил разговор вопросом об услышанных из уст Бэя ругательствах. — Опять выдумка Зосьи-и-и?