Кобейн засмеялся. Никто не мог произнести имени бабушки без ошибки, что забавляло саму Зосю, по ее словам обеспечивая ей вместо одного тысячу имен. Сколько людей, столько звучаний, и вариантов множество — от Сося до Зоса, на любое настроение…
— На этот раз это выдумка моего отца. Заменяет мне все грубые слова сразу. Начал использовать в детстве, как игру, и привык.
— Старший Ван Дорн устал от сквернословия тещи? — довольно усмехнулся Кардинал.
— Скорее не хотел, чтобы его сыновья стали с ней соревноваться.
Воспоминание унеслось, оставив Бэя в кабинете главного врача. Он просматривал список, но потом все-таки перевел взгляд на Анджи.
Кардиналу уже исполнилось семьдесят, но время оставалось к нему милостиво, несмотря на его малоподвижный образ жизни. Хотя оценить, насколько малоподвижен Кардинал, было невозможно. Кроме стандартной и альтернативной медицины, дядюшка являлся приверженцем физиотерапии и специально разработанных тренировок. Так что пока Анджи стоял у окна, удерживаясь одной рукой за подоконник, ничего не говорило о том, что он испытывал неудобства. Его спина оставалась прямой, и, кроме как в руке, ни в единой части его тела не чувствовалось неестественного напряжения.
Бэй отметил, что родственник двигается лучше, чем полтора года назад. Анджи осторожно развернулся, словно почувствовал, что племянник рассматривает его. Узкое лицо Кардинала с правильными чертами не знало глубоких морщин, наталкивая на мысль о работе косметологов. Он, несомненно, выглядел намного моложе своих лет и вел себя соответствующе. У герцога продолжали появляться жены и дети, а сам он не дряхлел, а выглядел с каждым разом больше в тонусе, чем в прошлые встречи.
— Бенджамин Баттон, — хмыкнул Бэй и снова взял в руки списки сотрудников.
— Приступай к работе, а я отправляюсь в гостиницу. — Анджи вернулся в кресло и уже с помощью пульта поехал на нем в сторону входной двери. — Кольцо ценно для меня не столько своей стоимостью, сколько эмоционально, — обронил он, прежде чем исчезнуть в коридоре. — Найди его.
Дело оказалось несложным, и узнать, кто решился на кражу, не составило большого труда. Приболевшая в день операции санитарка пристроила поработать вместо себя племянника. Юноша тоже был санитаром в областной больнице, поэтому обладал всеми необходимыми для работы документами и, с согласия управляющего частной клиникой, уже несколько раз подменял разболевшуюся в последнее время тетушку.
Излишним благородством племянник не отличался и поспешил воспользоваться ситуацией, когда увидел большой перстень на руке богатой пациентки. На кражу его толкнуло отчаяние. Пару месяцев назад парень подсел на наркотики и грезил о спасении от зависимости или о новой дозе. Но и на то, и на другое нужны были деньги.
Гораздо больше времени у Бэя ушло на преследование кольца, запущенного по цепи скупки-продажи полдня назад. Пришлось использовать и силу убеждения, и физическую силу, и даже протестировать свои способности к бегу с препятствиями. Как обычно, частный сыщик оказался на высоте.
Уже на следующее утро он приехал в гостиницу, где остановился Анджи с женой, чтобы найти чету за завтраком в накрытой только для них двоих стеклянной пристройке ресторана. Высокая красивая блондинка со светло-голубыми глазами, выделявшимися на загорелом в любое время года лице, привычно возвышалась над мужем, равнодушно скользнув взглядом по подошедшему родственнику.
Подсев к столу, Кобейн заказал двойной эспрессо и, не скрывая наслаждения, втянул в себя аромат крепкого напитка. А потом, как конфету к чаю, положил перед Анджи кольцо.
Жена Кардинала испуганно — от внезапной радости тоже иногда пугаются — вскрикнула и закрыла ладонями рот. Хорошо, что не прижала их к новым грудям, наверное, было бы больно, ухмыльнулся про себя Бэй, с нескрываемым торжеством следя за реакцией родственника.
Своих эмоций Кардинал никогда не выдавал, вот и на этот раз лишь позволил слегка подняться одной из бровей.
— Впечатляет, — сказал он, взяв в руки кольцо, и поднес его поближе к лицу, подставляя свету, льющемуся из окон.
Перстень был старинным. Массивная ажурная оправа надежно пленяла крупный круглый камень, цвет которого менялся, в зависимости от освещения, от песочного до насыщенно-зеленого. На перстень упал тонкий луч солнца, и круглый, как кошачий глаз, камень прорезала яркая полоса желтого света.
Пальцы Кардинала слегка подрагивали и, если бы Бэй не видел, насколько уверенно двигался мужчина предыдущим днем, то отнес бы дрожание на счет болезни. Но это было волнение. Герцог испытывал большую привязанность к возвращенной пропаже, хотя старался это скрыть.