Зося рассмеялась.
— Какая она на протрете?
— Непохожая на ту, которую я придумала, — призналась бабуля, — Кобейн, не мне тебе рассказывать, что может сделать со светом и тенью фотограф, что уж говорить о художнике, в котором желание самовыражаться может победить над необходимостью передавать правду.
— А если без философских отступлений?
— Ари не произвела на меня неизгладимого впечатления. Лицо с правильными чертами, достаточно выразительные большие глаза. Но я бы никогда не назвала ее красавицей. Хотя, опять возвращаясь к фотографии, ты же знаешь, что притягательность некоторых людей исчезает на бумаге, теряется в двухмерном пространстве. Чтобы почувствовать их очарование, нужно оказаться рядом.
Бэй отмахнулся от разглагольствований.
— Еще что запомнилось?
— Помягче, тванский внук, — возмутилась вдруг Зося и утащила с его тарелки последний кусок пирога. — А то я чувствую себя на допросе.
— Еще пирога или чай?
— Я подумаю, — обиженно протянула бабуля, отворачиваясь к окну.
Внук терпеливо молчал пару минут, но потом не выдержал и позвал официантку. Заказал себе эспрессо.
Зося, потеряв интерес к происходящему за окном, заговорила после того, как улыбчивая девушка оставила на их столе чашечку с кофе.
— Она не показалась мне хрупкой или слабой здоровьем. Наоборот, в ней была непривычная для стандартных портретов того времени сила. Ну, как бы это выразить… Когда смотришь на спортсмена, во что бы он ни был одет, чувствуешь тонус его мышц. Так и Ари. Мне запомнилась линия шеи, переходящая в круглые, точеные плечи. Я подумала тогда, что у нее должна была быть грация кошки и сила львицы.
Кобейн улыбнулся описанию Зоси. Оно шевельнуло какие-то тонкие струны внутри него, только он не разобрал прозвучавших нот. Может, когда-то позже поймет. А пока он достал телефон и показал фото кольца со скаполитом.
— Видела когда-нибудь этот перстень?
Бабуля бросила быстрый взгляд на фотографию и равнодушно пожала плечами.
— Нет, сам знаешь, я равнодушна к камням.
Они помолчали некоторое время, погрузившись каждый в собственные мысли. Зося вернулась к рассматриванию людей за окном и соскребывала остатки взбитых сливок с пустой тарелки. Бэй отгонял тонких призраков разочарования. Хотя чего он ждал от этого разговора? Что Зося поведает ему тайны женщины, которую не знала даже ее собственная дочь? Или узнает кольцо на снимке, подтвердив, что ничем пока не подкрепленный интерес детектива к Ари — не плод жадного до тайн воображения, а что-то более реальное, основанное на интуиции, в которую сам Кобейн слишком верил?
Для сохранения благодушного настроения следовало поменять тему размышлений.
— Я намерен познакомить тебя с чемпионкой мира прошлого года, — сказал он, наблюдая за реакцией бабушки.
Зося осталась, как всегда, на высоте. Она бросила рассматривать чужых людей и вцепилась взглядом во внука, старательно изображая равнодушие.
— Получишь от меня конфетку в награду за скорость.
— Я не знал, что участвовал в каком-то соревновании или испытании на прочность.
— Не криви душей, Бэй. Испытываешь на прочность себя ты, причем во всем. А достать до звезды — как раз цель, достойная твоего самолюбия. Теперь ответь мне на главный вопрос — стоила цель достижения? Ты хочешь познакомить меня с мисс Волжской в доказательство собственной победы или же у вас все действительно серьезно?
— Действительно серьезно, Зося. Она замечательная, сильная, красивая. Ты обязательно ее полюбишь.
— Главное, чтобы полюбил ты, — улыбнулась бабуля.
— Думаю, у меня есть огромный шанс, — вернул ей улыбку Бэй.
— Если думаешь, то шанс не такой уж и огромный, — проворчала Зося и стала звать официантку. — Я решила. Хочу тоже кофе, — объяснила она внуку, потом, мило улыбнувшись подошедшей девушке, заказала себе капучино и стакан воды внуку.
Бэй незаметно посмотрел на часы. Ему нужно было собираться в Бельгию, но торопить бабушку не хотелось. Капучино, медленная прогулка к машине, потом от машины к квартире. За полчаса можно уложиться.
— Я видела ее, — голос Зоси выдернул его из размышлений.
— Кого? — не понял Бэй.
— Любовь. Видела. Потому знаю, что она существует не только в фантазиях и художественных произведениях.
— Ты о себе и Маркусе?
Зося удивила, покачав головой.
— Нет, Бэй. Мне было двадцать пять, я боялась ждать неизвестно чего неизвестно сколько времени и хладнокровно выбрала себе мужа. Не криви тванскую рожу и с честью принимай правдивые признания родственников.