Парня, с которым Бэй полчаса назад обнимался, отпустили первым.
— На меня напал какой-то гребаный частный детектив, — орал он на арабском в телефон, пряча копию допроса и направляясь из комнаты, — ты ему устрой хорошую жизнь.
Когда бывший подозреваемый удалился, Бэй назвал имя Нормана Келли и отказался отвечать на вопросы. Даже если офицер знал больше, чем показывал, никто не спешил спасать частного сыщика, и прежде чем появился квадратный человек, прошло еще полчаса.
— Что, если бы я ему голову свернул, когда под одеждой что-то почувствовал? — спрашивал Бэй, сдерживая клокотавшую внутри него горячим вулканом ярость.
— С твоей установкой на ненасилие?
— Вы сделали достаточно, чтобы я поверил в опасность объекта. — В голосе Бэя звучала неприкрытая неприязнь.
— Она могла оказаться реальной, — спокойно отозвался Норман.
— А если бы я свернул шею невинному, то свалить это можно было на частного сыщика?
Келли остановился, показывая, что с этого момента их пути расходятся и почти равнодушно кивнул.
— Не драматизируйте Кобейн. Ничего непоправимого не случилось, — и направился прочь, оставив Бэя только догадываться, в каком виде на его имя придут претензии со стороны пострадавшего.
Их не последовало. Или угрозы парня были просто красивыми словами, или же к тишине приложили руку какие-то инстанции. Неважно.
Ничего не смог объяснить даже Кардинал, которому Бэй позвонил с подробным отчетом о происшествии. Скорее всего, на этот раз Анджи действительно ничего не знал. Он же не был всемогущим.
4 глава
Дождливое серое лето превращало пляжи Зандворта в унылое зрелище. Осенью, зимой и ранней весной Бэй любил курортный город именно за подобную некурортную погоду, но не летом, когда душе хотелось солнца и тепла. Поэтому Кобейн без сожаления оставлял свою квартиру и отправлялся в дорогу, тем более что кроме заказов у него теперь была еще одна важная причина для поездок. Ка-ре-ни-на.
Летний график фигуристки состоял из тренировочных блоков по несколько недель в Чехии, Швейцарии и Канаде.
Роман Кобейна и Карины расцветал огромной, разлапистой розой, яркой и приторно-ароматной. Им удавалось пока избежать внимания прессы, которое значительно уменьшилось в межсезонье, когда, собственно, и стали более определенными их отношения. На редких фотографиях в интернете, в заметках о новом увлечении фигуристки, Бэй оставался неопознанным объектом. Он успел оценить неудобства увлечения известной спортсменкой, радуясь, что фигуристы находились на более низких ступенях популярности, чем, например, артисты. Карину редко узнавали случайные прохожие, не преследовали папарацци, а слишком настойчивые поклонники были скорее исключением, чем правилом. Кроме того, солнечные очки и неброская одежда творили чудеса. Бэй носил бесформенные куртки с капюшонами или кепки. Как раз ему лишняя огласка была совершенно не нужна. Даже опасна. Так что приходилось сыщику играть в шпионские игры, что добавляло остроты роману. О настоящей профессии Кобейна знала только сама Карина, для остальных, даже для Таши, он работал страховым агентом. Этой легендой Бэй пользовался неоднократно, и она вполне выдерживала не слишком пристальную проверку.
Зато росло давление со стороны родственников, мечтавших о личной встрече с Кариной. Особенно недовольной была бабуля, потому что, устроив личное счастье Бэя, до сих пор не посмотрела этому счастью в карие глаза. Вместе с Зосей изнывали от нетерпения увидеть знаменитую фигуристку друзья Кобейна, а Кайт откровенно сходил с ума от неразделенной любви.
Такая глупая ситуация случилась между друзьями впервые, и оба не знали, как быть. Кайт не говорил о своих чувствах, но проявлял слишком настойчивый интерес к Карине и к ее отношениям с другом. Просился третьим в компанию, и порой Бэй не мог отказать. Ему до сих пор не верилось, что циничный, сдержанный Кайт способен влюбиться с первого взгляда. Он продолжал думать, что это временное затмение или затянувшаяся шутка, испытывая к другу странную смесь из жалости и раздражения.
Кайт появился на полдня в Праге, куда приехали Бэй и Карина, пока она тренировалась на базе недалеко от города, и на день — в Женеве. Каренина относилась к своему влюбленному рыцарю со снисхождением и теплотой, с улыбкой принимая от него букеты цветов и делая вид, что не замечает редкие, жаркие взгляды. Кроме этих редких и жарких взглядов, Кайт вел себя, как известный Кобейну с детства друг, быстрый на слова и с огромной коллекцией смешных рассказов и анекдотов про бельгийцев.