На этот раз испытание массовым туризмом закончилось уже на стоянке перед аэропортом, когда Бэя и Карину встретил услужливый, но молчаливый молодой испанец с табличкой в руках и отвел к Хаммеру. Залезая в огромный салон, Бэй вспоминал узкие улицы испанских городов и думал, что подобная машина могла служить лишь для того, чтобы встретить людей в аэропорту и доставить их в имение ценой в десять миллионов евро.
На вопрос Бэя на испанском водитель ответил, что они держат путь на юго-восток острова, между Манакором и Филаничем. Услышав названия, Карина оживилась:
— К Надалю в гости! — и защебетала Бэю о второй ракетке мира, теннисисте, который, несмотря на статус, жил не в дорогом отеле, а в Олимпийской деревне, и стирал свои потные футболки в общие прачечной. Даже самостоятельно выносил мешки с мусором.
Услышав фамилию теннисиста, оживился молчаливый водитель, выдав на английском с грубым акцентом целых два предложения о том, как любим на острове простой парень Надаль с его честно заработанными миллионами. Бэю оставалось только отвернуться к темному окну и спрятать легкое раздражение, слишком напоминавшее ревность. Почувствовав его настроение, Карина придвинулась поближе и положила голову Кобейну на плечо, нашла своей ладонью руку.
Владения Гашика были удалены от асфальтированной дороги извилистой проселочной и спрятаны за высоким глухим забором. Из-за темноты невозможно было определить, как далеко находился дом от моря, но Бэй подозревал, что вряд ли они увидят утром пляж за освещенными постройками. В горячем воздухе ночи не хватало соли и запаха водорослей.
Прошуршав между оливковыми деревьями щебенкой, Хаммер остановился у двухэтажного дома традиционной для острова каменной кладки и нелогичной формы, которая достигается спонтанными пристройками. Хозяин, невысокий мужчина с грушевидной формой тела, расширяющегося как раз там, где должна была находиться талия, вышел встречать поздних гостей на просторное патио.
Оставив пассажиров у входа, водитель повез их багаж к гостевому домику, и Хаммер исчез в темноте огромного сада.
— Давид Гашик, — представился хозяин, обратившись сначала к Карине и старомодно целуя ей руку.
Ожидаемо — обмен приветствиями вылился в возгласы изумления и восторженные комплименты. Перепало даже Бэю за то, что взял чемпионку с собой. После этого, извинившись, Давид оживленно заговорил по-русски, вычеркивая тем самым Кобейна из разговора.
Для гвардейцев Кардинала изучение языков было важной частью программы обучения, и Бэй говорил на пяти языках, мог сносно объясниться или догадаться, о чем идет речь, еще на нескольких, но русский в его наборе отсутствовал. Ощущение полного выпадения из разговора было непривычным и абсолютно неприятным. Единственное, Бэй мог позлорадствовать, что Гашик одинаково шепелявил на любом языке.
Несмотря на дорогую одежду, хозяин дома при низком росте и форме тела, свойственной еврейским мужчинам, казался милым, смешным и нелепым. Однако внимательный взгляд и заметная аура человека привыкшего принимать решения, не оставляли сомнений, что перед ними находился умный и влиятельный человек. Гашику было пятьдесят, но выглядел он моложе. Не за счет хорошей формы, а, наоборот, благодаря инфантильности рыхлого, плохо оформленного тела и нежной молочной коже лица.
— Извините нас за разговор на русском, — спохватился хозяин в просторном холле высотой на два этажа. — Моя мать из одесских евреев, и я всегда радуюсь возможности поговорить по-русски.
— Да еще и с одесским колоритом, — добавила Карина. Она была очарована хозяином. — Я попробую тебе потом объяснить, что это такое, и даже буду пытаться иногда переводить.
— Попробуйте, — улыбнулся Давид, — у меня не получается. Одесские шутки на английском теряют если не смысл, то свой шарм.
В холе появился дворецкий, по-другому назвать молодого человека в джинсах и белой рубашке с подносом в руках, с аккуратно сложенными мокрыми полотенцами и маленькими стаканами, называть не хотелось. Даже несмотря на его молодость.
— Предлагаю что-нибудь выпить на балконе, Хосе приготовил маленькие закуски, а потом отправлю вас отдыхать. Поездка наверняка была утомительной.