«Сии гинеи не иначе могли попасть к ним, как из Гудзонского залива, от Гудзонской компании, — писал Романов, — а сие самое подает повод думать о возможности сообщения между Гудзонским заливом и Медною рекою».[5]
Экспедиция предполагалась немногочисленная. В нее следовало включить начальника, его помощника, ученого-натуралиста, живописца и 12 матросов, сведущих в кузнечном и плотничьем ремесле.
Наиболее вероятной ближайшей целью Романов считал достижение берегов Северного Ледовитого моря и их детальное исследование до «Макензиева пути, который приведет в Гудзонский залив». На обратном пути предполагалось открыть сообщение между этим заливом и рекой Медной, что должно было укрепить позиции Российско-Американской компании в глубинных областях Русской Америки, расширить область торговли Российской империи.
«Если мыс доброй Надежды и Новая Голландия обратили внимание Англии, — говорилось в проекте, — то северо-западная часть Америки заслуживает таковое же внимание от нашего правительства по пользе, которой можно ожидать от богатой страны, изобилующей богатыми пушными товарами, медью, и легко статься, в недрах тамошних земель заключаются и серебряные руды».[6]
22 декабря 1822 года Романов подал свое «Предначертание» начальнику морского штаба. Начались дни тревог и ожиданий, огорчений и надежд. Проект отправился странствовать в Адмиралтейский департамент, который в свою очередь отослал его в главное правление Российско-Американской компании с просьбой уведомить, «какие сведения компания имеет о том крае, где лейтенант Романов предполагает делать исследования и розыскания, равно, каких пособий можно ожидать при сем случае от Американской компании, которой колонии находятся в этих местах».[7]
Проект в главном правлении Российско-Американской компании встретили без особого энтузиазма. Ее директора, Булдаков, Крамер и Северин, были более заняты получением прибылей и личным обогащением, чем заботами о славе России и развитии науки. Они не были заинтересованы в установлении торговых отношений с Гудзонской компанией, полагая, что проникновение русских экспедиций до Гудзонова залива не принесет никакой пользы, «кроме географических познаний». Что касается интересов Российско-Американской компании в исследовании внутренних областей Аляски и северного побережья Америки, то о них-де заботился управляющий Русской Америкой капитан Муравьев — тот самый Муравьев, который предлагал Романову остаться в Америке и возглавить экспедицию для исследования Медной реки и северного побережья до Гудзонова залива.
Действительно, в 1821 году по заданию капитана Муравьева два судна отправились для исследований северо-западных и северных берегов Америки. Одним из них командовал мичман Хромченко, второе судно было поручено штурману Этолину. Эта экспедиция успешно справилась со своими задачами, но она занималась исследовательскими работами в районе Берингова пролива, на расстоянии многих сотен верст от тех мест, куда предлагал Романов снарядить сухопутную экспедицию.
Однако это обстоятельство было использовано в качестве предлога для отклонения проекта — так как он якобы «почти уже выполняется, хотя и не с торопливостью, но с должным, по местным обстоятельствам, вниманием и прилежанием…»
«Управляющий колониями флота капитан-лейтенант Муравьев, — отвечало главное правление компании Адмиралтейскому департаменту, — в последних своих депешах уверяет, что после тех исследований он отправляет опять морскую экспедицию, чтоб сделать еще опыт и внутрь земли».[8]
Адмиралтейский департамент согласился с заключением главного правления Российско-Американской компании о том, что нет необходимости «посылать в тот край особую экспедицию…»
Бестужев утешал Романова как умел. Он уговорил его вместе поехать к Ивану Федоровичу Крузенштерну. Знаменитый мореплаватель встретил их ласково и обещал помочь осуществить проект.
Бестужев не унимался. Он посоветовал Романову опубликовать «Предначертание» одновременно в «Северном архиве» и в «Московском телеграфе». Этой публикацией Бестужев рассчитывал привлечь внимание передовой общественности к его предложениям.