Уважаемый Маркс!
По Вашему сегодняшнему запросу, а также понимая, что эта переписка не подлежит разглашению, высылаю Вам список телефонных вызовов, полученных и отправленных за последние 60 дней с указанного номера, который входит в число номеров компании «Левередж». Надеюсь, я могу положиться на Ваше слово и Вы также не будете распространяться о нашем сотрудничестве. Если Вам и в дальнейшем понадобится моя помощь, можете звонить на мой личный номер.
С уважением, Полетт Бреннерт, президент
Судя по дате, Маркс запросил список звонков примерно за неделю до того, как нашли тело Берда.
— Смотри-ка, Маркс знал про КПК Дебры Репко. Дарси и Мэддакс о нем и не подозревали, а Маркс знал и затребовал список звонков.
Пайк подошел поближе и перевернул страницу.
На следующих пяти страницах был список входящих и исходящих звонков с КПК Дебры. Около каждой строчки имелись сделанные вручную пометки, и в основном это были разговоры с сотрудниками «Левередж». Было несколько разговоров с родственниками, а еще шесть были помечены желтым маркером. Все они происходили в десятидневный период перед ее смертью и были на один номер — или с него. Кому он принадлежал, определить не смогли. Я продолжал читать. На следующей странице была фотография простенького мобильного телефона производства «Киото электроникс». К фотографии прилагалось письмо.
Детектив Бастилла!
Номер мобильного телефона, который Вас интересует, это оплаченный вперед номер телефона, произведенного «Киото электроникс». (См. фото.) Согласно нашим записям, плата за сам аппарат и трафик была сделана наличными. Поэтому никакой информации о покупателе мы предоставить не можем.
Согласно закону мы не имеем права предоставлять список разговоров с этого номера без соответствующего судебного постановления.
С уважением, Майкл Томан, управляющий
— Джо, — сказал я, — Бастилла пыталась узнать, чей это номер.
— Похоже. Они, кажется, еще кое-кого пытались взять в оборот.
Пайк вытащил толстую папку, в которой было полно материалов об Уилтсе, но это было совсем не то, что я ожидал.
На папке стояла пометка «ФБР», и там было письмо Маркса директору ФБР в Вашингтоне с пометкой «лично, конфиденциально». К письму был приложен список телефонных номеров, в том числе и номер, помеченный желтым маркером.
Считайте это письмо моим официальным запросом к Вашей службе: необходимо начать прослушивание и вести запись всех телефонных разговоров по указанным номерам, но делать это следует, не ставя в известность полицию Лос-Анджелеса и местные власти. Поскольку есть подозрение, что член городского совета Нобель Уилтс мог знать о нескольких убийствах, произошедших за последние семь лет, или даже совершить их, я еще раз подчеркиваю, насколько необходима конфиденциальность в этом деле.
Я смотрел на письмо, но слова расплывались перед глазами. Я взял себя в руки и посмотрел на дату. Маркс послал этот запрос в ФБР всего восемь дней назад — за два дня до того, как он объявил, что эти убийства совершил Лайонел Берд.
— Джо, они не защищают Уилтса, — сказал я. — Они подозревают его. И ведут расследование.
Когда приехала первая машина, мы читали остальные материалы. Они не включили сирены, над нами не кружили вертолеты спецназа. Зашуршал гравий под колесами, скрипнули тормоза. Пайк подошел к окну.
— Это Маркс.
Из «лексуса» Маркса вышли Маркс и Мансон. Бастилла подъехала с противоположной стороны, а за ней — черно-белая полицейская машина. Они увидели меня одновременно, но не кричали, не пытались сбить меня с ног.
Маркс был спокоен и почему-то казался больше — словно разбух от напряжения.
— Бессердечная вы сволочь, — сказал я. — Вы объявили этим людям, что все закончено.
Мансон махнул рукой — мол, отойди от двери.
— Давайте войдем внутрь, Коул. Нам надо поговорить.
Полицейские в форме остались в машине, а остальные вошли. Маркс взглянул на Пайка, нахмурился, увидев разложенные по столу материалы. Велел Бастилле все собрать и уставился на меня:
— Вы это прочитали?
— Прочитал достаточно, чтобы понять, что вы делаете. Я влез в это дело, так как решил, что вы его защищаете.
— Теперь вы знаете, что ошибались. Вам бы не лезть в чужие дела, но нет, вы полезли.
— Из-за Ивонн Беннет эти дела стали моими, Маркс. А также дела Репко и других семей, которым вы лгали. Вы сказали им, что все закончено. Они похоронили своих детей, а теперь им придется откапывать гробы. О чем вы только думали?